Я не дегустатор, меня боженька обделил вот этим чувством носа, может быть, я сжег его, когда учился на химфаке. Но я знаю технологии. Моя идея — сделать белорусский скотч по шотландской технологии, именно односолодовый, а не купажированный. У нас нет выбора спиртов, как в Шотландии: там винокурни обмениваются между собой спиртами, чтобы сделать купаж из 15–40 видов. Технологически у одинокой маленькой винокурни выбор прост — делать single grain или single malt whisky. Что касается купажированного виски, да, люди в нашей стране считают, что «Чивас» и «Джонни Уокер» — это круто. Никто не задумывается о том, что «Джонни Уокер» не имеет своих производств. Это «индепенденд ботлер» — самый успешный игрок в мире в скотча, который создал бренд, не имея собственной винокурни и скупая спирты у шотландцев. Фишка в том, что самим американцам интереснее пить свой локал виски и бурбон из микро-винокурен, которые производят небольшие объемы. Как они это делают?

Процесс дистилляции

Начну с того, что крепкий алкоголь можно производить двумя способами: традиционная дистилляция и ректификация. Дистиллят придумали еще арабские алхимики, потом в Средние века его заново открыли в Европе. Первыми в промышленных объемах дистиллят начали гнать голландцы, потом и англичане подключились – все мы помним джиновые бунты (gin riots) начала 18 века. Процесс изготовления следующий. Пророщенное зерно сушат, солод перемалывают в муку, из нее готовят затор (сладкую солодовую водичку) и бросают туда дрожжи. Конечно, в старину все бродило естественно, а сейчас выводят целые штаммы дрожжей, которые едят сахар и производят этанол. Выглядит все это так: над огнем стоит перегонный куб, внутрь налита 7-процентная бражка. От куба идут «плечи», переходящие в «шею», дальше — змеевичок в охлаждающей кадке с водой. Многое зависит от температуры: если она выше 30 градусов, дрожжи тупо начнут умирать. А так они просто жрут этот сахар, им через два-три дня становится плохо от того, что этанол никуда не уходит. Потом включается физический процесс: давление паров этанола становится больше атмосферного, и этиловый спирт начинает кипеть и испаряться.

Искусство винокура — искусство отбора фракций. Грубо говоря, надо рубить «головы» и «хвосты». Сначала из бражки летят легкие вещества: дрожжи ведь производят не только свой основной этанол, но и метанол, и другие низшие ароматные спирты: бутиловый, пропиловый, изопропиловый. Метанол — яд, такой сильный, что если жахнуть 50 грамм абсолютного метанола, то ослепнешь, а если 250 — умрешь. Единственным противоядием от метанола является этанол. Итак, первыми летят вот эти легкие фракции в смеси с этанолом. В народе это дело называется первач, в Шотландии — «heards» (или foreshots). Бравые чуваки его даже пьют. Не уверен, что все непременно слепнут, но метанолом они себя изрядно травят. Основной дистиллят носит название «hearts», то есть «сердца». Высшие спирты с этанолом, то есть сивуха, называются «tails», «хвосты». Да-да, крылья, ноги и хвосты! Когда «хвосты» полетели и крепость этанола падает, процесс дистилляции нужно останавливать. Особо жадные люди в деревнях или агроусадьбах, как мне рассказывали, гонят дальше. А если гнать самогонку долго и пытаться выжать из нее весь этиловый спирт, какой только возможно, в дистиллят пойдет вся сивуха: высшие спирты плохо растворяются в этаноле и выпадают в осадок молочной мутью. По большому счету, если делать виски дома, лучше «хвосты» и «головы» выкидывать. Хотя высшие спирты — это не плохо и не хорошо, именно в них находится весь вкус и аромат самогона.

Перегонный аппарат можно поставить даже на кухне, но на заграничных винокурнях дистиллят производят в гораздо больших объемах: как 150 лет назад делали в Беларуси, а до этого в Великом княжестве Литовском.

На выходе здесь получается чистый спирт 70–75%. Медицинский 100%-й ты дистилляцией не получишь, если, конечно, бензола не добавить. Кстати, это то, над чем работал Менделеев. Считается, что он выдумал водку, но на самом деле он изучал то, как молекулы питьевого спирта взаимодействуют с водой. Фишка в том, что объемная доля спирта при разбавлении водой меняется нелинейно. Если ты берешь один литр 96-процентного спирта и литр воды, у тебя никогда не получится два литра водки с градусом напополам, то есть 48, выйдет меньше. Это было важно для контрольных органов, которые уже в 19 веке выдавали акцизы, несмотря на то, что саму водку мерили ведрами. Сегодня круто говорить, что Менделеев придумал водку, потому что якобы ее бухал, но он занимался сугубо прикладной физическо-химической проблемой, имеющей значение для налоговых царских органов. Короче, вся история с дистиллятами во всем мире шла по накатанной до 19 века, пока француз и ирландец параллельно не изобрели ректификационную колонну.

Ректификационная колонна

До Царской России ректификационная колонна дошла в конце 19 века. На ней можно получать более чистый спирт непрерывно: первач и сивуху разделять еще эффективнее, а спирт можно гнать, не останавливаясь. Работает все так. В основание колонны заливается бражка, а выше находятся так называемые ректификационные тарелочки, их может быть до 40-50 штук, и на каждой происходит процесс дистилляции: начинает закипать и испаряться пар. Если у тебя домашний аппаратик (видел, сейчас такие продают), диаметр колонны не очень большой. Промышленные же колонны — это такие дуры диаметром 2–3 метра, и тарелки там напоминают хренотени с дырками, с помощью которых делают пельмени. Процесс ректификации начинается при разогреве браги до температуры кипения этанола. Поскольку тарелочек много, фронт испарения и конденсации ползет вверх. Тяжелые спирты вместе с водой капают вниз, а легкие уходят вверх. На выходе получается спирт ректификат 92–95%. Это готовый продукт для водки. Если его разбавить водой, добавить сахар, ацетилсалициловую кислоту якобы для вкуса, мочи бабки шептухи и каплю глицерина для вязкости (если с глицерином перебрать — будешь сидеть на толчке) — получится водка. Почему водка из клубники, которую выгнали на ректификационной колонне, пахнет спиртом? Ее же настолько очистили, что там не остается высших ароматных спиртов! Некоторые чувствуют оттенок, но для меня водка — тупо разбавленный ректификат, я не могу определить, сделана она из ржи или картошки. Пару лет назад на «World Spirit Competition» в Сан-Франциско победила водка, которую английский фермер выгнал из картофеля, что вызвало баттхёрт у россиян и поляков, гонящих водку из злаков. Спирты из картошки и сахарной свеклы и по сей день считаются отстойными, потому что сырье дешевое, и у ароматных фракций поганый вкус. Но когда ты полируешь все это на ректификационной колонне, получается фактически то же самое, что из ржи или пшеницы: чистый спирт и следовые количества сивушных спиртов.

Что вреднее: дистиллят или ректификат

На самом деле, от молодого вискаря, граппы и всех этих дистиллятов нет такой сильной интоксикации, как от водки. Как утилизируется алкоголь в организме? Этанол окисляется ферментами в ацетальдегид, который в 30 раз более токсичный, чем этиловый спирт. Ацетальдегид создает проблемы для печени, от него же появляется неприятный запах перегара. Печень — это же свого рода фильтр. Когда мы выпиваем водки, по печени бьет высокая концентрация ацетальдегида, потому что кроме него этанолу окислять нечего. А в виски или самогоне есть сивуха — высшие спирты. В принципе, если жрать одну сивуху, то сдохнешь, но малое присутствие ее в дистилляте хорошо тем, что в организме замедляется окисление этанола.

Сивуха сглаживает эффект, и токсический временно шок от дистиллята гораздо меньше. Аналогичная история с метанолом, для которого единственное противоядие — этиловый спирт. Продукт окисления метанола — формальдегид, сильнейший яд. Но если после приема метанола человеку успеть залить этиловый спирт, то есть шансы, что окисление замедлится и пиковая концентрация формальдегида его не убьет. Правда, если замерять концентрацию алкоголя в крови через пять часов, то после 300 грамм самогона она будет выше, чем после 300 грамм водки, но башка будет болеть меньше, потому что голова болит от продуктов окисления спирта. Есть недостаток: водка — бах, и сразу окислилась, ты понял, что тебе сразу плохо, а самогонку организм перерабатывает медленнее, и пьяным ты остаешься дольше, иногда даже наутро. Но все это уже давно показали в опытах на мышах и крысах. Пропаганда того, что самогон вреднее водки — фигня.

Выдержка в бочках

Итак, дистиллят готов, «хвосты обрезаны». Дело за дубовой бочкой. В 1913–1917 годах шотландцы постановили выдерживать виски в бочках минимум три года. Хотя сами бочки были раньше. Со Средних веков по всей Европе была развита торговля, товары наливом перевозились в бочках. Были бочки из белорусского дуба, украинского из Карпат, наверное, даже из дубрав на юге Сибири клепались. Все плавало туда-сюда, бочки были, как танкеры — существовал круговорот бочек в мире. Но дуб растет медленно, и его европейские запасы постепенно истощались. Американцам повезло больше всех, потому что у них есть особая вариация дуба — называется «белый американский» (Quercus Alba). Если бы не было американского дуба, мы, наверное, без виски в мире остались, потому что наш черешчатый дуб (Quercus Robur) растет в три раза медленней, и в нем слишком много дубильных веществ. Американский дуб более плотный, и эти их бочки сейчас стали основной тарой для выдержки виски во всем мире. По закону в США одну бочку можно использовать один раз.

В США огромные заводы виски, тот же «Джим Бим», «Джек Дэниэлз» — просто гиганты. Соответственно, на рынке остается огромное количество б/у бочек. Скотты, не будь дураками, придумали, куда их использовать. Односолодовые спирты для single malt имеют достаточно деликатный букет, и чтобы не забить вкус дубом, их заливают в бочки, оставшиеся от бурбона. То есть американские бочки перекочевывают в Шотландию и в Ирландию. Большинство заводов этих двух стран использует стандартный 200-литровые ex-bourbon бочки — это огромная индустрия. Есть много разных бочек по объему: есть бочки на 500 литров, остающиеся от шерри, есть совсем маленькие крафтовые бочки на 50 литров — их обычно используют на микро-винокурнях в США. Считается, чем меньше бочка, тем больше площадь соприкосновения виски с поверхностью дуба и тем быстрее виски созревает.

Как только бочка приезжает в Шотландию из США, ее заливают дистиллятом, разбавленным до 60–65%, и она стоит 3–5 лет. Большинство производителей заливают спирт заново по раза три, но с годами бочка начинает хуже работать — меньше отдает полисахаридов, которые отдают сладость и пряные ароматы. На винокурне работает мастер-блендер, который отбирает виски для купажа и следит за созреванием в бочках, чтобы представить, какой вкус будут иметь спирты через несколько лет. Еще в Британии появились чуваки (мастер блендер Джон Гласер из Spice Tree), которые пытаются в бочке сделать вставки из дуба другого вида, что быстро запретила Scotch Whisky Association.

При хранении бочек важна температура. При ее увеличении на 10 градусов скорость химической реакции по закону Арениуса увеличивается в 2–4 раза, и виски быстрее созревает, в нем получается больше ароматических веществ. Правда, испарение при температуре тоже ускоряется. Эта штука называется «доля ангелов». Посмотрите фильм Кена Лоха «Аngel's Share» о том, сколько виски уходит сквозь бочку. В Шотландии средняя температура в помещениях, где хранятся бочки — градусов 7, в Беларуси это было бы градусов 12. А в Индии, например, это целых 25 градусов. Индийский виски очень не плох. У них там свой рынок: тех, кто бухает, а не купается в Ганге и не ест кузнечиков, довольно много. Индийский сингл молт «Amrut» в книге гуру виски Джима Мюррея неизменно получает высокие оценки. Так вот, «доля ангелов» в Шотландии 1–2%, в более южной Англии — 2–3%, а в Индии доходит до 12% в год. Зато виски зреет быстрее.

Идея Петра Дудина

Я бы хотел экспериментировать с белорусским черешчатым дубом. Думаю, он может работать, если правильно подготовить дерево. Хотя для основной выдержки у меня будут ex-bourbon бочки. Для сырья я бы брал белорусский солод — как бы на него не гнали белорусские пивовары, которые его не любят. Да, там много белка, и крестьяне не соблюдают технологию выращивания, но можно самому контролировать всю цепочку производства. У нас почему ячмень и солод плохие? Крестьяне не вовремя вносят удобрения. Вместо того, чтобы вносить фосфорные, они берут азотные, из-за чего повышается доля белка в ячмене и он из пивоваренного превращается в фуражный. Крестьянину пофиг, как вы свои пиво или виски гоните. Когда он вмажет азотных удобрений, у него вместо 30 центнеров вырастет 40 — он свой вал выполнил. Херня, что там белок 15% и что фуражный ячмень стоит дешевле, чем пивоваренный. В принципе, если водить крестьянина за ручку: «Вася, завтра ты вносишь то и это», то процесс можно контролировать. Растить и сушить солод белорусским торфом при винокурне дороже — нужно взять пару человек, которые будут как в Шотландии ходить по солодовне, прореживать и сушить ячмень. Но в Шотландии винокурен, которые сами производят солод, всего четыре! Кстати, у них ячмень растет так себе, поэтому многие винокурни используют тот, что был выращен на востоке Англии. Например, зерновая винкурня Girvan (это виски «Grant») была построена на юго-западе от Глазго, чтобы в случае чего морем возить из Америки дешевую кукурузу. Вдруг в Европе случится недостаток зерна — морская логистика сработает. Перегонные кубы я бы покупал в Шотландии: уже разговаривал с парой компаний, которые готовы делать.

В принципе, по моим чертежам кубы может даже дядя Вася сделать, но проблема будет в сертификации.

У нас же в стране проще импортировать с иностранным сертификатом, потому что здесь сертифицировать эти кубы задолбаешься. Понятно, на винокурне нужно производить не только виски, но и сопутствующие алкогольные напитки — если тупо взять и заложить все в молотовые спирты, надо миллиона 3–4 долларов. Это неправильно с точки зрения бизнеса, только если ты деньги лопатой гребешь. Но винокурение — это прежде всего технология производства уникальных спиртов. Чем больше завод, тем оно эффективнее. В Беларуси из-за малого рынка производство вынуждено быть маленьким, мне кажется рынок поначалу способен выпивать не больше 300–400 тысяч бутылок в год трехлетнего сингл молта.

Главный вопрос: сертификация

Основная проблема в том, что у нас в стране дистилляты раньше были запрещены. Есть ГОСТ на ректификат, и единственные дистилляты, которые можно производить, — фруктовые, для кальвадоса и коньяка. Хотя, НИИ пищевых продуктов НАН разработали ТУ на зерновой дистиллят в 2013 году. Прорыв! Особенно после того, как нам 60 лет пытаются внушить, что самогон — это вредно. Почему чувак из Калининграда, который сделал самогон «Полугар», открыл производство в Польше? Потому что в России та же фигня. Хотя у нас маленьким фермерским хозяйствам все-таки разрешили гнать самогон, но в промышленных масштабах этого нет. У людей засело в голове клише о том, что водка чище. У нас алкогольные рецептуры и ТУ разрабатывают тетки, которые учились по советским учебникам. Откуда взять дубовые бочки и почему это лучше, чем стальные эмалированные емкости, они не знают, и с западной технологией не пересекались. Почему-то у нас считается нормальным делать коньяк из виноградного дистиллята, настаиваемого на щепе, а зерновой дистиллят оставлять вне закона. Между тем в России в 2016-м вступит в силу ГОСТ на дистилляты. Хочется верить, что новый белорусский ТУ не оставит нас позади.

Конечно, людям сейчас сложно представить, кто будет пить белорусский трехлетний виски, если считается, что семидесятилетний — мегакруто. Я планирую продавать 200 тысяч бутылок в год в Беларуси и на экспорт — всем будет интересно, что за single malt виски такой из Беларуси. Я буду делать торфяной виски, типа «Лафройга», в этом будет его фишка — белорусский солод и белорусский торф, уникальный климат для созревания. Делать очередной легенький Glenfiddich или Glenmorangie не интересно. Тем более никакая ассоциация SWA не будет мешать экспериментировать с деревом и выдержкой в Беларуси — я собираюсь производить не скотч, а белорусский сингл молт. В Восточной Европе виски пока не производят, но я подозреваю, что через 5–7 лет белорусы будут ездить в Вильнюс, пить там литовский виски и восклицать: как это круто — литовский виски, почему наши не могут такого сделать! Мы же граппу импортируем, виски импортируем, почему не можем производить их сами? У нас в Гомеле есть виноград, а мы везем коньячные напитки из Молдовы и Армении. Все можно сделать у нас, просто кому-то проще, чтобы ничего тут не происходило.

Я бы продавал бутылку трехлетки объемом 0,7 примерно за $25–28, тогда проект сможет окупиться.

У нас есть много старых заброшенных заводиков, которые можно арендовать или выкупить у государства за одну базовую — производственных площадок масса. Можно построить новый цех хоть в чистом поле. Это не сложно и не очень дорого в сравнении с ремонтом старых заводов. Если есть люди, готовые инвестировать в это примерно полтора миллиона долларов, то в Беларуси будет свой single malt whisky. Да, я хочу, чтобы был вискарь «Distilled, Matured and Bottled in Belarus», чтобы люди им гордились. Я в него верю, и начинать нужно сейчас.