Наши коллеги из The Village Беларусь взяли интервью у находящейся в тюрьме Марии Колесниковой. Активистка рассказала, как принимала решение порвать паспорт, чтобы не позволить властям выдавить себя из страны.

«Я сама долго думала, при каких условиях меня нельзя будет вывезти, — поделилась Колесникова. — Предполагала, что, скорее всего, без паспорта, но не была в этом уверена. Уже выезжая из КГБ после многочасовой «беседы», где я категорически ответила «нет» на ультиматум, я подозревала, что будет депортация. Всю дорогу думала, как этого не допустить.

Решения у меня не было, но в тот момент, когда паспорт оказался у меня в руках, оно само собой пришло, и это сработало. Для людей в масках это дошло не сразу: они не выпускали меня с уже порванным паспортом из машины. Пришлось отъехать на безопасное расстояние, чтобы я могла выйти. Вышла и просто пошла по разделительной полосе обратно».

Ранее Колесникова в деталях раскрыла, как ее похищали и кто конкретно в этом замешан.

Ещё пара фрагментов беседы The Village Беларусь с Колесниковой. Например, о Лукашенко

«Очень хорошо помню этого человека [Лукашенко]. Этот человек сам себя называет диктатором, беларусов — народцем, а Беларусь — клочком земли. Он признается, что дал отмашку на уничтожение самых сильных конкурентов, и утопил страну в крови и насилии. Очевидно, что этот человек напуган до смерти, и этого человека мне жаль».

О том, что бесит в тюремной жизни

«Сильно напрягают две вещи: законы, которые не соблюдаются самой тюрьмой, как в случае с моей встречей с адвокатом в кабинете-душегубке, камеры с сигаретным дымом, ситуация с книгами в Жодино, с письмами в СИЗО и тюрьме №8. Понимаете, они воруют письма, и никто за это не отвечает. Сотни писем от сестры, папы, близких просто не дошли, как и мои им. Но вопиющие случаи, когда в декабре получила письмо №25, а в феврале №65 [имеется в виду от одного и того же адресата]. Все письма первого класса с вложенным внутри конвертом первого класса, итого 80 оплаченных конвертов первого класса. Ни почта, ни начальники за это не ответили.

Второе — это отсутствие музыки, которую я очень люблю. Мир звуков, в котором я живу последние 30 лет, сильно отличается от того, что я слышу здесь. Отсутствие музыки и есть пытка. Спасает память, когда я закрываю глаза и слушаю внутри себя Баха, Моцарта и то, что я играла сама».

И о внимании к себе в заключении

«Безусловно, я чувствую к себе повышенное внимание во всем: сверхтщательность постоянных досмотров меня лично и моих документов, усиленный конвой, для встречи с адвокатом «особые» апартаменты (спецкабинет для приговоренных к высшей мере наказания), при этом практически отсутствие корреспонденции в обе стороны и не только папе, но письма не доходят даже в суд, Генеральную прокуратуру, УДИН и Минюст. Все это определенно свидетельствует об особом ко мне отношении».

Целиком интервью Марии Колесниковой читайте на The Village Беларусь по ссылке (но сперва включите VPN).