Две трети населения Беларуси заявили о том, что свободно владеют мовой, чуть меньше четверти утверждают, что говорят по-беларуски дома. Но на вывесках, по телевидению, радио, в разговорах на улицах – русский. Почему? – задается вопросом Русская служба BBC.

Данные выше были получены после переписи 2009 года, после чего разные исследования говорили о распространении беларуского то оптимистично, то куда более мрачно. Очевидно оставалось только одно: русский язык превалирует в Беларуси.

«Когда при официальных переписях спрашивают, на каком языке вы говорите, наш человек в первую очередь лихорадочно думает: а что сейчас государству нужно? В беларуской традиции ответить так, как государству нужно», – говорит Винцук Вячорка, лингвист, долгое время возглавлявший БНФ.

Может быть, все дело в президенте, рассуждает BBC: «Президент Беларуси иногда говорит по-беларуски, но летом этого года в интервью каналу «Россия 24» признался, что душа его – в языке русском».

«Русский язык - это наш родной язык, – заявил Лукашенко, выступая на большом совещании педагогов перед началом учебного года – Ну, может быть, чуть менее родной, чем беларуский. А вообще я их ставлю на равные уровни и считаю, что от этого наследства нам ни в коем случае отказываться нельзя».

В мае, на встрече с молодежью, Лукашенко объяснял, почему русский язык – это не российское достояние. «Он стал таким благодаря тому, что мы вложили в него душу, русские люди вложили в него душу, и украинцы не меньше. И даже те народы, которые меньше нашего разговаривали на русском языке. Мы погибали за этот язык. Это наш русский язык», – говорил президент.

Обращается к истории Винцук Вячорка: «Политика современных беларуских властей вернулась к советской практике после короткого перерыва в начале 90-х, когда беларуский имел статус единственного государственного. Если обратимся к официальной статистике, в 2010 году в средних школах 19% училось по-беларуски, а в этом учебном году 13%. С каждым годом по проценту убавляется. Во всех высших учебных заведениях 300 человек только реально учатся по-беларуски – большую часть своего учебного времени. Это даже не один процент, это сотые доли от общего количества студентов. Этим государство нам показывает – вот место вашего языка!».

Не опровергая статистику, Ирина Булавкина, специалист минобразования, преподносит расклад иначе: в 48% общеобразовательных школ обучение ведется на беларуском, в 51% – на русском языке. 1% – школы с польским и литовским языком обучения.

«Проблема – в количестве учеников», – признала Булавкина в ходе обсуждения языковой ситуации, организованного «Советской Белоруссией». Отметим, сама инициатива печатного СМИ Администрации президента обсуждения такого вопроса – явление для страны неординарное.

«Вопросы языка всегда вопросы политические», – заявляет Олег Трусов, кандидат исторических наук, долгое время возглавлявший «Товарищество беларуского языка».

Трусов продолжает: «Возрождение беларуского языка не всем нашим соседям нравится, особенно на востоке. Но у нас есть только два варианта: либо умереть и стать почвой (навозом) для нового русского мира или возродиться, остаться и сделать то, что сделали многие народы Европы. В Чехии, например, ситуация с языком была намного хуже, чем у беларусов, они почти целиком были онемеченные, а теперь вся Чехия говорит на своем языке».

Сейчас Трусов занят созданием Беларуского национального университета с беларуским языком преподавания, и сообщает, что, хотя в течение 20 последних лет власти игнорировали такую идею, сейчас препятствий решили не чинить. Его инициатива зарегистрирована как Оргкомитет по созданию национального университета. Оргкомитет получил от властей офис и юридический адрес, далее следует процедура регистрации устава и получения лицензии на
образовательную деятельность в формате Болонского процесса. На призыв о сотрудничестве, как рассказывают организаторы, откликнулись более 500 ученых, преподавателей из России, Польши, Литвы.

Николай Чергинец, глава беларуского союза писателей, заявляет, что угроз русскому языку в Беларуси нет: «Есть определенный перекос в пользу русского языка. После войны Великой Отечественной или, как вы на Би-би-си называете, Второй мировой, в Беларусь, полностью разрушенную немцами, прибыло огромное количество русскоязычного населения. Специалисты, документация - все было на русском языке. И это создало базис, люди привыкли больше использовать русский язык».

Чергинец отмечает: «В семье не без урода. Есть такие люди, которые пытаются использовать языки для того, чтобы противопоставить русскоязычных и беларускоязычных. Есть те, кто использует наличие двух языков в Беларуси в политических целях. Надо с такими бороться».

Владимир Некляев уверен: если спровоцировать, то может произойти любое противостояние: «Но мы имеем практику начала 90-х годов, когда беларуский был единственным государственным. И никаких открытых противостояний, выходов на улицу, недовольств не было! Люди понимали, что страна получила независимость. Титульными вещами, святынями, которой является и беларуский язык, независимая страна должна гордиться, к ним обращаться. Да, сейчас мы имеем то, что имеем: русский язык, превалирующий в литературе, СМИ, на улице, стал убийцей национального языка. Принижен и загнан на задворки беларуский
язык, он проигрывает русскому в смысле обретения потребителя продукции на беларуском».

Лингвист Винцук Вячорка обращает внимание на тот факт, что за последние годы ситуация с языками в Беларуси все-таки изменилась: «Мне было 20 лет в советскую пору, и мы тогда знали друг друга, говорящих на литературном беларуском в более чем миллионном Минске. Абсолютно несравнима сегодняшняя ситуация! Выросло и вошло в сознательный возраст поколение, что появилось в период динамичного национального возрождения. И подросло уже поколение, которое реализуется в создании альтернативной культуры. Если беларуский язык унижали ярлыками «деревенский», «колхозный», то сегодня этого нет. Радикально
изменилась ситуация – не благодаря государственной языковой политике, а вопреки ей. Это показывает огромную жизненную силу беларуского языка».