KYKY: Прежде всего, какое у вас образование?
Людмила Чебунина: По специальности я психолог и преподаватель психологии. Закончила Сибирскую Академию права, экономики и управления. Кафедра психологии развития и возрастной психологии.
KYKY: Тяжело ли найти работу по специальности? Куда устраиваются психологи вообще?
Л. Ч.: Думаю, в наше время тяжеловато. В большинстве случаев «психолог» – это эфемерное понятие, а устроиться можно куда угодно, от уборщицы до посудомойки. Мои однокурсники работают разных сферах. Кто-то занимается организацией свадеб, кто-то – ногтевым сервисом, кто-то пытается практиковать психологическую деятельность. Если серьезно, то большинство моих однокурсников шли на психфак, чтобы разобраться в себе.
KYKY: Разобрались?
Л. Ч.: Это лучше спросить у них, но, по моему мнению, они еще больше запутались. Как правило, на вопрос «зачем вы пошли учиться на психолога» отвечают: «чтобы разобраться в себе». Хотя, на самом деле, интереснее разобраться в людях, в том, как они видят окружающий мир, а что касается разборов в себе – это идет прицепом.
KYKY: Какая у вас практика? Долго ли работаете по специальности?
Л. Ч.: Официальный стаж – около пяти лет. Заниматься консультациями я начала, еще учась в вузе. Практика пока не большая, но не потому, что я плохой специалист, а, скорее, потому, что многие от меня ожидают чудес, которых я обещать не имею права. К сожалению, это обычное заблуждение – многие хотят всего и сразу.
KYKY: Но ведь услуги психологов сейчас – это очень модно, на тренинги личностного роста не попасть. Как так получается?
Л. Ч.: Я считаю, что эти тренинги – настоящее бедствие для психологии. Зачастую они просто калечат психику. После них очень сложно приводить людей в более-менее нормальное состояние. Я работала с людьми, бывшими на таких тренигах, и будучи студентом, сама на себе пробовала такое воздействие. Тренеры просто сносят все психологические защиты и вкладывают свои якобы правильные идеи. И теперь стараюсь объяснять людям, что психическое здоровье важнее гипотетически быстрого результата. Помню, у одной девочки запустилось что-то вроде программы на самоуничтожение, то есть ее стали преследовать мысли о суициде. Разлад в семье, развод с мужем... У нас не принято рассказывать подробности – могу только сказать, что у нее запрос был конкретно на нормализацию семейных отношений. Тренинг представлял собой что-то вроде семейных расстановок по методу Берта Хеллингера с помесью психоанализа и эзотерики.
Обычно там смешивают разные направления и называют это тренингом личностного роста. Да и названия они периодически меняют – сложно все отследить.
KYKY: Ведь это уже было, причем, при СССР во времена жесткой цензуры. Например, книги Дейла Карнеги в стиле «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей» были очень популярны.
Л. Ч.: Есть такой американский психолог и психотерапевт Эверетт Шостром, сторонник гуманистической психологии, ученик Абрахама Маслоу. Он написал книгу «Анти-Карнеги». Что касается бума Карнеги в СССР, мне кажется, это слишком растиражировано, и, может быть, и было связано как раз таки с так называемыми быстрыми эффектами. Человеку очень сложно объяснить, что психолог – это не маг и не экстрасенс. Запрос клиента не может быть решен за какие-то три-четыре дня. Это долгий и упорный труд и психолога, и клиента.
KYKY: Что насчет известной книги Аллана Карра «Легкий способ бросить курить»? Говорят, многим помогло…
Л. Ч.: Невозможно распределить один опыт на всех. Если сработает у 99% из 100, то даже это не означает, что система подходит всем. У меня знакомый одногруппник прочел книгу и сначала бросил, а потом стал курить еще больше.
KYKY: В чем разница между психологом и психиатром?
Л. Ч.: Психолог не врач, психолог работает с психически здоровыми людьми, попавшими в тяжелую травматическую ситуацию. Если психолог видит, что ситуация серьезная, то он может порекомендовать клиенту обратиться либо к неврологу, либо к психотерапевту. Рекомендовать те же антидепрессанты он не может и не должен, разве что валерьянку или пустырник.
KYKY: Что вы думаете про НЛП?
Л. Ч.: Так называемый цыганский гипноз? Представьте, что к вам подходит толпа цыган, резко вас пугает, и вы отдаете им все деньги. А если серьезно – это так называемое нейролингвистическое программирование, которое тоже работает не на всех, а иногда вообще не работает: в пример можно привести пикаперов. Думаю, что это уже не актуально. НЛП не панацея.
KYKY: Вы считаете психологию наукой?
Л. Ч.: Да. И главная опасность для психологии как науки – это невежество. Другая напасть – это всяческие гадалки и экстрасенсы-парапсихологи, которые не чураются ничем, чтобы заработать денег, бессовестно используя в своей деятельности психологические термины и приемы и вводя людей в заблуждение. Сейчас есть тенденции и у психологов: некоторые даже взяли на вооружение карты таро, потому что отдельным людям проще общаться с помощью символики, картинок и рисунков.
KYKY: Что такое парапсихология?
Л. Ч.: По гречески «пара» – это «рядом около», то есть псевдонаука. Я ничего не могу о ней сказать, не знаю, насколько глубока эта кроличья нора, но это прекрасное средство дурить людям головы.
KYKY: В американских фильмах модно иметь личного психолога. Как с этим дела у нас? Возможна ли онлайн-консультация, и сколько это стоит в среднем?
Л. Ч.: Что касается американских фильмов, то там – психоаналитики. Можно получить онлайн консультацию или встретиться с ними лично. У нас многие люди предпочитают решать проблемы по старинке за рюмкой чая с другом.
Плюс похода к психологу в том, что на другой день вам не будет стыдно и никто не будет напоминать о совершенных ошибках.
Все психологи берут за сеанс определенную сумму. Меньше я взять не имею права. Иногда психолог может назначить сумму и больше, но разница будет незначительной.
KYKY: Что опаснее: попасть к лжепсихологу, шарлатану или профессиональному психологу, которого очень интересуют ваши деньги?
Л. Ч.: Профессионального психолога интересуете прежде всего вы и работа с вами, ну и деньги, конечно, немаловажный фактор. А шарлатана интересуют только деньги. Что будет происходить с вами – ему параллельно. Чтобы не попасть к шарлатану, советую прежде всего убедиться в наличии диплома о психологическом образовании. Обычно люди, не имеющие отношение к психологии, затрудняются ответить, где учились и какие дисциплины им преподавали. Вместе с тем, различные сертификаты можно напечатать левой рукой на правой коленке. Если психолог состоит в какой-либо ассоциации – не полениться погуглить, что это.
KYKY: Социальные сети – это зависимость, суррогат общения или же возможность быть всегда на связи и заводить новые знакомства?
Л. Ч.: Я думаю, это не зависимость, а часть современной жизни. С одной стороны, это новые знакомства и возможность быть на связи. С другой стороны, я не соглашусь, что это суррогатное общение – ведь за монитором тоже находится человек.
KYKY: Как человек может понять, что ему нужна квалифицированная помощь? С разводом и потерей близких понятно, а если внешне все ок, а на душе неспокойно? В какой момент надо начинать искать врача?
Л. Ч.: Вот с этим сложно. У нас не принято обращаться к психологам, люди часто путают психологов и психиатров, боятся постановки на учет. Здесь важно объяснить человеку, что психолог – это не страшно. Страх, что тебя признают сумасшедшим или неполноценным, не дает человеку получить квалифицированную помощь.
KYKY: Могут ли к одному и тому же психологу ходить члены одной семьи, или подруги? Это плохо или хорошо – обсуждать в кулуарах процесс терапии?
Л. Ч.: Ходить они, конечно, могут, если они не родственники или друзья психологу. Родственников, друзей и любимых психологи не консультируют. Процесс терапии не обсуждается в кулуарах, то есть предвзятости быть не должно. Психолог может привести какой-либо пример из практики, если есть сомнения у него конкретно – обратиться к коллегам за советом. Но при этом имена и сама ситуация не разглашаются.
KYKY: Можно ли проследить всплески интереса к визитам к психологу по годам? Скажем, в Беларуси кризис, рубль падает – все ищут психотерапевтов? Потом затишье. Зависит ли профессия от внешних факторов?
Л. Ч.: Это довольно сложный вопрос, скорее всего, зависит. Я думаю, что в кризис люди убирают психологические проблемы на второй план, тут, как говорится, не до жиру – быть бы живу. А всплески происходят как раз на тренинги личностного роста – эти деятели обещают мгновенное решение проблем.
KYKY: Кто ваш идеал в психологии? К какому ученому вы бы сами пошли на консультацию? Почему?
Л. Ч.: Я не могу конкретно сказать об идеалах в психологии, есть много разных направлений. Наверное, мне по духу близок Эрих Фромм. Он считал, что нельзя понять человека, рассматривая его только под углом вытеснения сексуальных влечений. Человек интересен во всей целостности, включая его потребность найти ответ на вопрос о смысле существования и отыскать нормы, в соответствии с которыми ему надлежит жить. Фромм стремился перенести акцент с биологических мотивов человеческого поведения на социальные факторы, показать, что «человеческая натура — страсти человека, и тревоги его — продукт культуры».
KYKY: Благодарят ли пациенты психолога за удачи в последующей жизни? Или конфеты и коньяк – это все же только хирургу?
Л. Ч.: По большей части, если ты помог человеку, то не из-за того, что ждешь благодарности. Все это сугубо личное. Кое-что люди предпочитают забыть. Мне кажется, если про меня забывают, то это хорошая оценка моей работы. Наверное, я в какой-то мере могу ассоциироваться с переживаниями клиента. Оплата сеанса – это уже вознаграждение, а если будет что-то больше, то с клиентом придется расстаться.