Мария Гвардейцева переехала в США с двумя детьми: 5-летним Степой и 2-х летним Ваней

В 2008 году мы семьей переехали в город Остин (штат Техас). В общей сложности мы прожили в США 4,5 года. На момент переезда у нас было двое детей: пятилетний Степа и двухлетний Ваня. Детям понадобилось разное время, чтобы заговорить по-английски. Степе – шесть месяцев, хоть он два года ходил на курсы в Минске. На собеседовании в школу он вспомнил только два слова: table и cat. Ваня же заговорил на английском через месяц. Я быстро поняла: важнее, чтобы дети не забыли русский язык.

В Штатах дети идут в школу в пять лет, поэтому Степан сразу пошел в подготовительный класс. А Ваня пошел в садик. В целом, дети сменили четыре школы (Ваня позже тоже пошел). Сначала отдавали в публичные, потом – в частные. Между ними значительная разница – я и не подозревала о ней сразу. Считала, что хорошие учителя есть везде, поэтому сразу Степан пошел в публичную школу и проучился там два года.

Во всех публичных школах есть бесплатная программа English as a second language (ESL): с детьми индивидуально занимаются преподаватели и подтягивают язык, сколько нужно. Там это нормальная практика, потому что много мигрантов, особенно испаноязычных. В какую публичную школу вы пойдете, зависит от района, где вы купили или арендуете жилье. Поэтому качество школы сильно влияет на стоимость недвижимости. Есть школы Blue Ribbon (с голубой лентой – Прим. KYKY) – «образцово-показательные», как у нас бы сказали. Они бесплатные, но стоимость жилья в том районе будет значительно выше, иногда в несколько раз. Люди покупают там дома ради школы, потому что частные дорогие – от $10 000 до $40 000 в год. Поступить в первую школу (публичную) было несложно. Нужны только документы об аренде или покупке дома, документы на ребенка и на легальное нахождение в стране (хотя это необязательно) – и всё.

Риэлтор предупреждала меня насчет этой школы, но я не слушала. Мы сняли красивый дом в красивом месте, но в школьный район входил большой мексиканский квартал. Я не придала этому значения, посчитав риэлтора расисткой. В школе учились дети разных национальностей, но где-то 40% были мексиканцами.

Первый год я не обращала внимания, о чем говорят мамы, которые забирают детей. Мне было не до этого – я была беременна, следила за здоровьем, налаживала быт. Только через некоторое время до меня дошло, что вместе с нами учатся дети, которые в школе первый раз увидели книги. Одна из мам вообще оказалась наркодилером, и посреди учебного года ее забрали в тюрьму. На второй год начались странные ситуации. Например, одна девочка напала на Степу и стала бить. Я поняла, что срочно надо менять место жительства и искать дом в районе, где будет школа с «голубой лентой».

В нашей следующей школе Blue Ribbon были выше академические требования. Учились, в основном, белые дети. И родители были больше вовлечены в жизнь детей – в Америке это распространено. Иногда дело доходит практически до схваток: кто будет волонтером и будет помогать учительнице во время или после занятий.

В Денвере, куда мы позже переехали, отдали детей в частные школы. Туда просто так не поступишь – даже если есть деньги. Очень часто семьи нанимают образовательного консультанта. Он знает рынок, и у него есть связи: он может открыть двери, которые сам не откроешь. Например, по телефону тебе скажут, что набор детей закрыт, но консультант договорится на встречу с директором.
При поступлении требуется предоставить большой пакет документов. Нужны рекомендации от воспитателей из детского сада. Смотрят профайл семьи: как проводится свободное время, доходы, чем занимаются родители. Ребенок должен сдать тесты у психолога: интеллектуальные способности, эмоциональное развитие, способность к обучению. Они длятся около четырех часов – по итогу получается большой профайл. Мой младший попал в 0,2% самых одаренных детей, поэтому перед нами были открыты все двери. А у Степана к тому моменту обнаружилась дислексия. Хотя все школы декларируют, что это физическая особенность, и они не дискриминируют по этому признаку, на практике оказалось по-другому. Нам много где отказали. Хорошо, что в Денвере нашлась школа, где использовались альтернативные методики, идеально подходящие для детей с дислексией. Я была довольна: там был маленький класс, индивидуальный подход к обучению и минимум стрессовых тестов.

Мария Петрашина уехала в Германию с двумя сыновьями: трёхлетним Федей и полуторагодавалым Женей

В Германию мы переехали чуть больше четырёх лет назад – по работе мужа. Нашим переездом занимался менеджер по релокации. Старшему, Феде, только исполнилось три года, младшему, Жене, – полтора. Они отнеслись к переезду спокойно. Мы много путешествовали, когда жили в Беларуси, поэтому переезд для детей стал одним большим приключением. Сразу приехали в город Хайдельберг, позже сняли квартиру в пригороде. Сейчас живём ещё на пару километров дальше от Хайдельберга, в деревне Нусслох. В Германии у нас родилась дочка – Марта.

Дома мы разговариваем только по-русски. Читаем русские книги и первыми учим русские буквы. Начинаем учить с четырёх лет примерно, потом читаем. Зачем? Во-первых, чтобы дети закрепили знание языка. Во-вторых, чтобы усвоили механизм изучения букв, чтения и письма на понятном языке – тогда в школе будет легче изучать все это на немецком.

В саду и школе, с немецкими друзьями дети переходят на немецкий. У старшего, Феди, в школе проблем с языком не возникает, хотя я периодически парюсь. Я проверяю домашку по немецкому и понимаю, что ему сложно: многие слова надо искать в словаре, заучивать. А Женя (средний) год назад заболел и провёл девять месяцев в клинике без контакта с другими немецкоговорящими детьми. У него был явный языковой регресс. Но с ноября он снова в саду – все наверстал и теперь готов к первому классу. В принципе, говоря о языковой адаптации ребенка, надо учитывать его темперамент. Старший – интроверт и перфекционист – молчал до последнего, пока не был уверен, что правильно заговорит. Как только набрался смелости, все пошло: заговорил хорошо и с минимумом ошибок. Средний хватал немецкие слова сразу. Но и разговорный язык у него не такой чистый, как у старшего. Хотя жить ему это не мешает.

Полтора года назад мы переехали в соседний город. Со школой и садом нам также помогала менеджер по релокации. Нам повезло: в пяти минутах ходьбы от нас есть садик и начальная школа. И перед нашим переездом в саду освободились два места – нас сразу взяли. По идее, Федя мог бы сразу идти в начальную школу, но это Германия – там есть правила. У Феди день рождения 16 сентября, а занятия в школе начинаются 15 числа. Формально ему было бы пять лет на момент начала учебы, а это плохо, по мнению местной комиссии. Поэтому мы остались в саду ещё на год. Я этому очень рада: ребёнок познакомился там со своими будущими одноклассниками и подтянул язык.

В последний год сада проводится проверка будущих первоклассников. Простейшие тесты на логику, понимание языка и так далее. В конце учебного года родители получают бумаги для оформления и официальное приглашение с ребёнком в школу. На встрече с вами беседуют о семье, о ребёнке, о его нуждах (нужен ли ему специфический уход, например), о ваших страхах (например, вы боитесь, что ребёнок плохо говорит на языке), рассказывают про школу. В это время с ребёнком занимается психолог, играет, сажает семечку подсолнуха знаний в горшок – его надо забрать домой и принести в сентябре в школу.

Федя ходит в обычную начальную деревенскую школу – она бесплатная. Никаких поборов нет, кроме кассы класса, куда сдаётся по 2-5 евро на поездки, подарки и другие радости. В «началке» он пробудет до пятого класса, потом пойдёт, как мы надеемся, в гимназию. Наша школа интернациональная: учатся немцы, русские, турки, арабы, поляки – и все говорят по-немецки. В параллели два класса по 23 ученика. Есть классная учительница, которая преподаёт немецкий, религию, английский и что-то типа естествознания. Отдельно – учителя математики, музыки и физкультуры. Есть продленка с 7.30 до 14.00. Туда Федя ходит три раза в неделю – очень доволен. Успевает сделать уроки, поесть, что-нибудь смастерить и поиграть в футбол. Адаптации к школе я даже не заметила. Федя в школу идёт очень охотно: ему сразу стало интересно, а уроки делать он приучен. Наоборот, стал более самостоятельным, ответственным. Сам приходит из школы, ходит в музыкалку, делает уроки (я только немецкий проверяю).

Основное отличие нашей школы – система свободного волеизъявления. Что это значит? Ребёнок вправе делать только то, что считает нужным.

Домашнее задание на 60% состоит из обязательных упражнений, а на 40% из необязательных. Стоит ли говорить, сколько делают дети? С Федей мне удалось договориться: мы всегда делаем все. За невыполнение тех 40% ребёнка не ругают. Но в системе существует куча подводных камней. Вроде все носит рекомендательный характер, но учитывается при выставлении итоговых оценок – они получаются ниже.

С какими вопросами приходится еще сталкиваться? Здоровье. Подход врачей в Германии совсем другой. У каждой семьи есть свой детский врач. Когда нужно к нему обратиться, просто назначаешь время – и хоть приходишь вовремя, все равно можно прождать пару часов. Детей не залечивают: анализы берут в исключительных случаях, антибиотики – крайняя мера. Если у ребенка температура и сопли, никто не паникует. Скорая приезжает, только если совсем труп, иначе рискуете заплатить штраф за ложный вызов. Если ребёнок заболел вечером или в выходной день, собираетесь и отправляетесь в клинику, где сидите пару часов и ждёте приёма. Это часто не устраивает постсоветских мам.

Руслан Бордак уехал в США с двумя дочками: 10-летней Кристиной и 6-летней Александрой

Мы переехали в США в июне 2016 года. Живем в пригороде Филадельфии. В семье у нас две дочки. Младшенькой Александре в Штатах исполнилось шесть лет, старшей Кристине – 10 лет. В Америке у нас были близкие друзья: крестная мама моих девочек с мужем и детьми, которые живут здесь уже три года. У них два сына чуть младше наших девочек. Так что проблем с нехваткой общения по приезде у нас не было. Плюс, друзья нам помогли найти жилье рядом с ними. Там есть большие территории для детей, где можно побегать и погулять на берегу реки Делавэр вдали от оживленных улиц и дорог.

Я сам в 12 лет провел лето в Канаде. Поэтому особо не переживал, как дети впишутся в новую среду – они всегда легко приспосабливаются к новому. Проблема с адаптацией больше у жены, которая здесь никогда не была, и у неё очень базовый английский. Плюс у взрослого человека, в отличие от ребенка, огромный багаж воспоминаний: друзья, места, привычки и ностальгия – чего не скажешь о ребенке. А для детей всё игра! К тому же в американской школе все построено так, чтобы увлечь детей и чтобы им было комфортно.

В конце июля жена устроилась помощником воспитателя в частный русский детский сад. Ей разрешили бесплатно водить наших детей в соседнюю группу. Это было вдвойне выгодно для нас: экономия денег и хороший переходный период для детей. Они могли прочувствовать атмосферу, побыть среди других детей с английским и подготовиться к американской школе.

Также нам очень повезло, что наши дети примерно одного школьного возраста, и мы их записали в одну школу (публичную). С сентября старшая пошла в 4-й класс, а младшая в детсадовскую группу (Kindergarden для детей 5-6 лет). Школа находится в 10 минутах езды на машине, но ездить никуда не нужно. Утром в 8:30 за ними и другими детьми заезжает школьный автобус. Всё как в американских фильмах: сами утром идут на парковку недалеко от дома, садятся в автобус и уезжают. В четыре часа дня автобус привозит всех обратно. Утром и вечером на пешеходных переходах возле школы дежурят специальные сотрудники со знаками STOP в руках: помогают детям переходить дорогу и следят за безопасностью. Вообще, дети в американских школах с первого дня приучаются к самостоятельности. Доступ родителей в школу разрешен только на специальные мероприятия или если назначена встреча с учителем. Дети в классе самые разные: белые, черные, желтые, индусы, мексиканцы. Этнический состав учеников школы и вся подробная статистика доступны на специальных сайтах.

Дети пишут карандашами а школе. Младшей так нравится всё по 10 раз стирать, пока не получится написать, как она хочет. Опять же – не боятся делать ошибки, да и сам процесс для них – игра.

Оценки в школе выставляют в основном за поведение и старания. На второй месяц учебы Кристине (старшенькой) за усердие дали награду «лучший студент месяца»! Представляете, как для нас это было неожиданно? Подарили красивый сертификат и кучу купонов на бесплатные обеды в местных кафешках. Это сильно мотивировало её на будущие успехи в школе.

Учебный процесс построен так, чтобы максимально увлечь ребенка, а задача адаптации в школе полностью возложена на учителей. Они поддерживают дружественную атмосферу с детьми, постоянно подбадривают и обнимаются с ними. В школе регулярно устраиваются тематические или цветные дни, когда нужно прийти в зеленом или в красном, в костюме супер-героя или в пижаме. Учителя младших классов, например, последний раз были в костюмах черепашек ниндзя. Так что адаптация – это исключительно проблема общения или его нехватки, как для взрослого, так и для ребенка. Если школа хорошая – проблем у ребенка быть не должно. Спустя полгода дети уже почти всё понимают и умеют сами разговаривать. Вообще, у эмигрантов наблюдается другая проблема – дети со временем не хотят или ленятся говорить на родном языке. Поэтому важно с ними дома разговаривать и заниматься на русском. Я, например, со старшей всю математику проговариваю еще и на русском, чтобы она знала термины не только по-английски.

Что нужно решать еще, кроме школы? На первое время нужно взять необходимые вещи для себя и детей и одежду по сезону, чтобы не нужно было по приезде сразу тратить на это деньги – они будут нужны в первую очередь для аренды жилья. Что касается трудностей – следует знать, что в США есть много программ поддержки малообеспеченных семей. О них следует разузнать заранее, потому что в разных Штатах могут быть свои особенности. Например, в Америке на детей дается бесплатная медицинская страховка, по которой визиты врачей и лечение детей абсолютно бесплатны. В зависимости от дохода семьи можно получать ежемесячное пособие на карточку. Эти деньги можно тратить на продукты и, как правило, суммы хватает для минимально необходимого пропитания.

Ольга уехала во Вьетнам с 7-летней Настей и 10-летним Андреем

Несколько лет назад я переехала во вьетнамский город Ханой с дочкой Настей и сыном Андреем. Андрей шел в четвертый класс, Настя – в первый. Примерно за полгода до отъезда дети стали дополнительно заниматься английским на курсах, плюс ходили к репетитору на выходных. По приезде оказалось, что этого не хватило. Дети знали только самое простое: приветствие, «меня зовут…», «спасибо» и так далее. А в школе нужно было полностью учиться на английском. Оказалось, как предварительно ни готовь детей к переезду, главное обучение будет уже в той среде.
Мы точно знали, что пойдем в международную школу. Выбирать начали еще до переезда. В Ханое есть русская школа при посольстве России, в которую беларусы могут поступить бесплатно, если есть места. Но мы сознательно этот вариант исключили. Хотели, чтобы дети учились по системе международного бакалавриата – потом легче поступить в международные университеты. В итоге выбрали школу UNIS Hanoi – считается лучшей в районе. Дети учатся по швейцарской системе международного бакалавриата. Была огромная очередь на поступление. В первый год попал только Андрей, а Настя нет. Пришлось отдать ее в маленькую частную школу около дома – там было много свободных мест. На следующий год из UNIS пришло приглашение – и она пошла туда.

Есть целая система квот, чтобы попасть в UNIS Hanoi. Квотируют по национальности, носитель английского языка или нет, это ребенок представителя дипкорпуса (они в первую очередь продвигаются) или нет, есть ли братья-сестры среди учеников (тоже продвигает выше в очереди). Школа стоит $20 000-25 000 в год, в зависимости от класса (старшая школа дороже). Это без дополнительных услуг.

Можно дополнительно брать школьный автобус, курсы музыки, бассейн (мы брали – хотели, чтобы дети научились плавать). Классно, что есть учитель, который дополнительно учит английскому. Ты не учишь его вместе с американцами, а идешь в другой класс и с китайцами и корейцами проходишь elementary English. Учитель больше объясняет, работает с грамматикой, вокабуляром. Через год дети стали ходить на английский со всеми.

В школе учатся студенты из более чем 100 стран: американцы, австралийцы, японцы, корейцы, африканцы, индийцы, голландцы, датчане. Русских почти нет – только два мальчика в младшей школе. Администрация придерживается квот: например, в классе может быть максимум 30% учеников одной национальности. В школе сильный родительский комитет, который приглашает звезд, интересных нашему сообществу. Приезжали гимнасты, шоу с огромными мыльными пузырями. Несколько раз в год выступают школьные бэнды, дети ставят спектакли и даже мюзиклы. Часто это как обязательный модуль – не отвертишься. Но смотря, какая роль. Например, Насте недавно предлагали роль дерева – она отказалась. Зато потом предложили поучаствовать в оформлении декораций – она согласилась. Получилось справедливо. Кстати, у Насти есть buddy – ребенок из детского садика (девочка из Индии), к которому она постоянно приходит играть. Вытирает ему сопли, помогает строить башни – как старший товарищ. У каждого ученика третьего класса есть такой малышок. У Андрея своя банда – они играют в футбол. Команда даже ездила защищать честь школы в Камбоджу – и выиграла.

В целом, круто, что дети растут в такой среде. Дети – наше будущее. Здорово, когда они понимают, что все люди равны. Нет высоких и низких, толстых или худых, чернокожих или азиатов. Дети перестают различать людей по внешним признакам – национальность и внешний вид отходят на второй план. Они смотрят на то, кто как себя ведет.

Дети – ужасные консерваторы, им нравится стабильность. Думаю, первый год для них был чистый стресс. Новая страна, новая школа, новый язык… Было сложно из-за языка и системы, которые поменялись. Дети даже придумали выражение – «сидели на ковре». В школе есть парты, но часто в классе проходят так называемые assembly: все садятся на ковер и разговаривают про загрязнение окружающей среды. А что дети в этом понимают?

Спрашиваю у них: «Что делали в школе?» – «Сидели на ковре» – «О чем говорили?» – «А я не знаю». При этом Андрею было сложнее – он уже учился в беларуской школе и знает эту систему.

Мы думали, что хватит 2-3 месяцев для адаптации, но получился год. У меня вначале было много свободного времени, и я проводила его с детьми. Много путешествовали. Дети взрослеют в путешествиях, становятся более открытыми. Сейчас английский для них как родной, учат второй язык – французский. У них хорошие успехи, уже уровень advanced. Проблема в том, что надо учить русский язык – его мы учим каждые выходные дома по учебникам. Без этого он вылетает из головы полностью.

Здесь другой формат жилья, чем в Беларуси. Почти все живут в частных домах – виллах. У нас, например, трехэтажный дом, огромный зал и большой двор – нет проблем пригласить двух-трех детей. Их даже не будет особо видно. Поэтому здесь часто приглашают детей к себе в гости, делают sleep over – ночевки, когда они колбасятся, потом едят пиццу, смотрят телек и ложатся спать.