2 апреля мир (в первую очередь, Беларусь) праздновал рождение человека, который дал шанс Владу Бумаге реализовать маскулинность своего имиджа – Юли Годуновой, матери громких кликбейт-заголовков «Я меняю пол» и «Как я записала песню». Без меня, как водится, не обошлось: намедни цыганка Рада предсказала мне сбычу мечт и дала рекомендации по захвату желанного приглашения в обитель минской элитарной прослойки. Пара-тройка поцелуев моего талисмана – часов «Луча» – сделали свое дело: мое имя внесли в список самых ожидаемых персон вечеринки. Оставалось выполнить свое предназначение: быть лучше всех.

Признаться, с самого утра здоровье попыталось внести коррективы в моей план порабощения блогерского пространства: несколько раз я встретился с белым другом и словил себя на непроизвольной синергии с воздухом посредством кашля. Но превозмочь недуг получилось: в конце концов я убедил себя, что вирусная инфекция будет лучшим возмездием блогерам, которые успешнее меня. Мысленно извинившись перед всеми, кто, возможно, проснется на следующий день со слабостью в теле, я отпустил себе этот грешок.

Как полагается завсегдатаю бывшего речицкого пивного бара, на чьем месте соорудили костел, я разделил бритвой брови, сбрызнулся освежителем воздуха, подпилил коробком спичек ногти и двинулся в путь на метро. Местом встречи Годунова выбрала заведение «Правда» на улице Зыбицкой, а это подпитывало мое ощущение, что я дома. Сдав в гардероб пальто и получив номерок с роковым числом 23, я вошел в зал и почтил присутствующих своим видом.

С прищуренными глазами и астигматизмом я был прекрасен, как Рианна несколько лет назад на CDFA Fashion Award с нарядом, больше напоминающим авоську.

Атмосфера ивента была располагающей как минимум к чревоугодию. Вдоль главного зала тянулись столы с деликатесами: салаты с креветками и кунжутом, бутерброды с полусырым мясом и руколой, томаты с моцареллой и огурцами на шпажках... Неужто столичные повара хакнули профиль моей мамы в «Одноклассниках» и добрались до всех ее сохраненных рецептов? Ища фактологические подтверждения этой теории, я словил себя на мысли, что испытываю к еде амбивалентные впечатления: на вид хороша, но домой, к сожалению, не утащишь. Посетовав на отсутствие авоськи, куда можно было бы спрятать хотя бы одну тарелку съестного, договорился с собой, что трапезничать буду с маленькими перерывами – чтобы люди меня не заподозрили. Было сложно. Но не сложнее, чем продавать сигареты в спортивной школе. С этим я, к слову, блестяще справлялся.

Первым делом судьба столкнула меня с менеджером Леры Яскевич – беларуски, известной благодаря каверам на рвущие душу русские песни, выступлением на украинском X-factor’е и пикантным отношениями с еще одним блогером Димой Ермузевичем. Менеджер Анна умаслила мое эго, похвалив самую дорогую вещь моего туалета – очки. Ох, знала бы она, что мне пришлось сделать, чтобы их получить, и как после этой истории от меня отказался даже военкомат! В целом Анна держалась достойно и успела поделиться тонкостями творческого пути Яскевич. Видимо, она не поняла, какое оружие вкладывала в мои руки. Я обязался не использовать её коммерческие лайфхаки, но так устроен шоу-бизнес: обещания дают, чтобы нарушать.

На мгновение гости затихли, воцарившуюся тишину нарушал лишь ведущий – Андрей Бонд – анонсируя скорый выход виновницы торжества. Я с упоением вглядывался в его серьги, похожие на чеки ручной гранаты, и ногти, выкрашенные в цвет мазута беларуского трактора МТЗ. Ах, Бонд! Меж нами гораздо больше точек соприкосновения, чем ты думаешь: однажды и мои ногти были такими же – я прищемил руку водительской дверью пятой маршрутки.

Цепочку моих ностальгических воспоминаний прервала музыка: диджей включил трек «18 мне уже» группы «Руки Вверх». Неужели хакеры не остановились на «Одноклассниках» моей мамы, взяли выше и добрались до плей-листа с песнями под всё, что случалось со мной в первый раз?

На сцену вышла Юля. Аудитория не без напутствия Бонда взорвалась аплодисментами, я закричал «Изумруд Беларуси» (так называли Волочкову) – только не помню, вслух или про себя. Именинница выглядела сногсшибательно, словно отклик на резюме в период финансового кризиса. Я побоялся за свое зрение: глаза метались между едой и обликом Годуновой. Это сулило мне косоглазие.

Юля дергалась и рассекала руками воздух, точно после разряда электрошокера. Она выхватила микрофон у ведущего, отметила, как здорово, что все мы здесь сегодня собрались, – и была такова. Бонд призвал сфотографироваться со звездой, пока пуговички пиджаков еще на местах. И начался пир.

В помещение влетели гости всех мастей и пород (например, девушка с аквариумом и одинокой розой внутри) и принялись одаривать богиню жертвоприношениями. Юноша с гулькой на голове в духе Чингисхана подарил Годуновой цветы (та окинула взглядом, явно проверяя их на предмет нечетного количества), Ермузевич – коробку внушительных габаритов, по форме похожую на упакованный в бумагу конструктор лего, Лера Яскевич – предмет, повязанный красной лентой – кажется, с книгами (либо по саморазвитию, либо по макраме). Подоспел и Максим Пушкин: его презент по размерам проиграл всем предыдущим, кроме, пожалуй, моего: тяжело уступить тому, чего нет. Коль мне не привиделось, блогер почтил Юлю кухонными полотенцами, встав на тропу войны: ну кто в эпоху третьей волны феминизма дарит «прекрасному полу» столовые декорации?

Тем временем зрителям предложили угадывать правдивые или, наоборот, ложные факты из биографии Юли. Подопытных выбирала сама Верховная – показывала на них пальцем. Справились почти все, и выяснилось, что Юлю не забирала полиция в Амстердаме, а первые деньги она заработала на автомойке, но не откровенными фотосессиями – они произошли позже. Кажется, даже моя Речицкая жизнь была куда более насыщенной.

В антракте включили трек «Barbie Girl». Я, как собака Павлова, воспринял это роковым толчком сверху и выдернул Годунову из толпы. Меня пробирал озноб: напротив стоял человек, чье место я намеревался занять всю сознательную жизнь. Я поделился с Юлей историей своего становления в Instagram, озвучил число подписчиков (она побледнела) и выпросил совет о личностном росте. И гуру ответила. Рентгеновскими лучами она просканировала мою суть и декларировала, вывод был непреклонным: владычицей морской и Youtube я стану лишь в амплуа бьюти-блогера, и затягивать с этим нельзя – пока беларуских аналогов не предвиделось. Я просиял и подавил в себе импульс расцеловать ей руки и ноги. Мы сделали селфи (его всегда можно выставить на Kufar и выручить крупную сумму денег – на первое время, в отсутствие предложений стать рекламным лицом Gucci или хотя бы «Острова чистоты») и откланялись.

Пир продолжился, но уже не для меня. Картинка плыла, я потерялся в текстурах. Все смешалось: кони, люди… Меня выбросило в экстаз, будто я смог описать вкус воды и разделить на ноль. Отныне первичные половые признаки мира очутились в моих крепко сжимающихся ладонях. Люди затанцевали, но меня это не интересовало – отчасти из-за стократ усилившейся гравитации от треклятых яств. Я поспешил за пальто, в голове составляя список покупок в косметическом отделе «Евроопта». Узрел Ермузевича с сигаретой – но даже это не способно было меня парализовать. Я мчался к метро, потому что знал рецепт философского камня, и по пути вспоминал алгоритм регистрации на Youtube. Я несся к подземке, потому что впредь вовеки и присно осязал жжение в области неподведенных глаз неувлажненных губ. И чего уж греха таить: белый друг требовал очередной встречи.