Комсомольская, Революционная – смерть вольнолюбия

Беларусь – страна бессмысленных запретов. При рождении каждому беларусу выдаётся невидимая смирительная рубашка, которая начинает врастать в него всё сильнее с каждым прожитым годом. Виноват ли тут политический контекст, или всё дело в том, что страна, как говорит Павел Глоба, находится под знаком Козерога – неизвестно. Однако к зрелому возрасту беларус настолько обживается в личной внутренней тюрьме, что прутья решетки можно смело спиливать: беспомощность надёжно выучена, самоограничение успело стать второй натурой. Где-то на подсознательном уровне беларус понимает, что между активным проявлением себя и осторожным бездействием лучше выбирать последнее. Мало ли, захочется от переизбытка чувств станцевать на площади – а упрячут в тюрьму за попытку государственного переворота.

Свобода беларусу отпущена только по указке и строго по расписанию. Возьмём новопреставленные пешеходные улицы Комсомольскую и Революционную. Идея: островок свободы, где бродят беззаботные горожане, горлопанит песни раскрепощённая молодёжь и весёлые толпы плавно перетекают друг в друга. Преломление в беларуском контексте: чётко очерченный загончик для скота. Захотел по внезапной прихоти сердца перейти на другую сторону улицы, свободолюбивый пешеход? Чёрта с два. Будь добр сразиться с препятствием: перешагни массивную цепь, оглянись по сторонам, а потом и новую цепь преодолей. И стоило ради внезапного порыва так трудиться? Так что лучше подави этот неблагонадёжный импульс и переходи улицу в строго положенном месте – там, где предусмотренная дырочка имеется. Ровно шагай вдоль столбов с цепями, которые укажут тебе верный путь. Цепи на Революционной улице – разве можно было придумать что-то более символичное? Не хватает только гипсовых автозаков и виселиц – для баланса.

Верхний город – смерть скованности

Когда-нибудь на обломках самовластья напишут не только имена оппозиционеров и перечень соцсетей, но и название Зыбицкой улицы. Сюда контрабандой в коробочках ввозят дух свободы: переплывая из бара в бар, беларус чувствует себя фривольно, словно в Берлине или Амстердаме. Удивительно, что этот рассадник либерализма до сих пор не прикрыли. Впрочем, что не дозволено Некляеву, дозволено «Велкому»: чуть выше по течению, у Ратуши, летом собираются толпы на вечера классической музыки. Опасно, товарищи, опасно! Что может вытворить орда, разгорячённая Штраусом, кофе и бесплатными шариками? Как это наши доблестные службы ещё не различили призрак майдана, витающий над местом с нехорошим названием Площадь Свободы? Сегодня – рождение свободы из духа музыки, а завтра, как известно, – кровь, чума и баррикады. Впрочем, Верхний город всё больше становится «вещью в себе». Возможно, когда-нибудь он потребует автономии в составе Минска, и беларусы с радостью будут просить здесь политическое убежище.

Ждановичи – смерть разума

Сон разума рождает чудовищ, и чудовища эти в изобилии бродят по Ждановичам. «Купить, купить, купить», – читается в глазах, прослеживается в порывистых и жадных движениях. Отличная локация для съёмок зомби-апокалипсиса! Посмотрите, какое увлекательное зрелище представляют собой люди, копошащиеся в грудах секонд-хэнда: ноздри раздуваются, глаза подсвечены адреналиновым блеском – словно стая борзых, преследующих зайца на охоте. Их реакции отточены и молниеносны: стоит только в тряпичной куче показаться приличному экземпляру, рука автоматически, словно по написанной кем-то программе, вылетает вперёд и вцепляется в трофей железной хваткой. Попробуй отбери!

Ждановичи – богатый оазис для удовлетворения любого рода житейской страсти: строительной, автомобильной, «животной», есть даже «Мир моды» для претендующих на высокий стиль… Где же ещё вы выцепите трусы немецкого бюргера за два рубля, раздобудете добродушный бюст Сталина и приобретёте свадебное платье в стиле «деревенский шик»?

Каменная горка – смерть хорошего вкуса

«Красота спасет мир» — следовательно, Каменная горка обречена. Уткнувшись мечтательным взором в оконное стекло, житель этого микрорайона наблюдает не безбрежное звёздное небо, а разборки соседей на кухнях и в спальнях соседних столбиков. Все они теснятся друг возле друга, как спички в переполненном коробке. Извращённое эстетическое наслаждение может доставлять и созерцание мусорного бака под окном, и жужжащая автостоянка, и бесконечная стена очередного гипермаркета… Чтобы узреть хоть какую-то гармонию в происходящем, придётся пробраться в квартиру под самым куполом бетонного великана и утешать себя, что Каменная Горка ночью по-своему прекрасна и даже напоминает горящий огнями Манхэттен.

Человек имеет право на труд и отдых, свободу и безопасную среду. Однако где же его право жить в красоте? Мы знаем, как убивает здоровье грязный воздух и кишащая заразой вода, но почему забываем о вреде, который наносит психике созерцание неуклюжей штампованной архитектуры? Все эти районы дисгармоничны, в них нет души и жизни. Подумайте о живительной картине охваченного осенью спальника: всепроникающая грязь, безликие бетонные коробки, оголённые деревья на сером фоне, плачущее небо над головой и хмурый ноябрь внутри нас. Разве может взойти что-либо благодатное на такой почве?

Лошицкий парк: смерть дикого Юга

Если я усну, а проснусь через сто лет, и меня спросят, что сейчас происходит в Лошицком парке, я отвечу, не задумываясь: жарят шашлыки и брачуются. Неискоренима тяга нашего народа к этим двум занятиям. Шашлык – это сакральный ритуал, заместитель языческих жертвоприношений, не иначе. По-другому объяснить остервенелость, с которой беларус тратит своё время на покупку, приготовление и поедание священного животного (по выбору) не представляется возможным. И ведь шашлык подчиняет себе всё: львиная доля активностей и разговоров на пикнике выстраивается вокруг взаимодействия человека и шашлыка. Зато рядовой мужчина получает шанс стать негласным шаманом этого популярного культа и возвыситься за счёт своих тайных знаний о том, как лучше разжигать мангал.

При этом Лошицкий парк – место донельзя романтичное. Любителей суровой старины привлекают развалины мельницы и винокурни, иные любуются отреставрированным музеем-усадьбой. По центральной липовой аллее любил прогуливаться сам Дунин-Марцинкевич, а весной и в канун Купалья, как говорят, по дорожкам бродит Белая Панна – призрак утонувшей красавицы Ядвиги Кеневич.
Ещё пятнадцать лет назад в Лошицком был непроходимый бурелом, окутывавший это место суровой романтикой в духе Джека Лондона. Но вездесущность мышиной возни взяла своё: теперь парк расчищен, облагорожен и превращён в мещанский райчик. Скамеечки, тропиночки, детские площадки – всё чинно и мирно. А запах вездесущего шашлыка щекочет ноздри даже утром понедельника.

«Центральный» – смерть элитарности

Так ли хорош «Центральный», как его малюют в одноимённой киноленте «Свободного театра»? Так, и даже больше. После того, как вы разбередите себе душу ценниками в торговом центре «Метрополь», неплохо отправиться сюда, в Вавилонскую башню, где смешиваются языки и нравы. Рядом с доктором физико-математических наук здесь будет чинно дегустировать чернила важного вида бомж. Оба расскажут вам о происхождении Вселенной с одинаковой серьёзностью и цветастым многообразием слов. Задолго до появления интеллектуального клуба Алексиевич здесь можно было поживиться чем-нибудь интересненьким. В то же время количество безалаберных хипстеров, пьяной гопоты и претендующих металлистов порой превышает все допустимые пределы, так что ваш дозиметр неадекватности может сломаться от перегрузки. Но тем «Центральный» и хорош, что здесь можно выудить и малька, и крупную рыбу – в зависимости от типа живца, на который вы ловите.

«Белгравия» – смерть равенства и братства

Знакомьтесь, минская Белгравия – элитный коттеджный посёлок на улице Кольцова. На закрытой территории комплекса находятся свой пруд, детский городок, спортивный клуб с теннисными кортами, тренажёрным и йога-залом, сауной и зоной для отдыха. Не за горами тот день, когда жители Белгравии отгородят себе кусок Цнянского водохранилища, чтобы на его берег не ступала нога простолюдина. Это место сродни викторианскому Лондону: когда гуляешь вдоль высокого забора, в проёмах которого едва различимы силуэты богатых домов, чувствуешь себя беспризорником из «Оливера Твиста».

Всего в километре от тихой райской гавани, тут же, в частном секторе, я познакомилась с замечательной семьёй, которая неделями в сложный период питалась куриными суповыми наборами по 10 копеек. Здесь рядом с добротными коттеджами соседствуют тихие обшарпанные домики, создающие очаровательную атмосферу аутентичной старины с её трещинами, сколами и отваливающейся краской.

Чтобы познать блеск и нищету Зелёного Луга, я советую вам прогуляться именно по этому уголку Минска. Пока соцсети воют о том, когда же наступят обещанные «папиццот», рядом с нами существует параллельный мир, где на лёгкий шопинг тратится зарплата врача или учителя, где за платье без труда отдают тысячу долларов, а за чайную пару – двести. Поэтому отправляться в путешествие имеет смысл только в том случае, если ваш альтруизм и любовь к человечеству твёрже гранита.

Северное кладбище – смерть плохого сервиса

Что бы там ни говорили, тлетворное влияние капитализма всё больше проникает в Синеокую. Продавцы здороваются и улыбаются всё чаще – в это сложно поверить, но даже кассиры в супермаркетах иногда пытаются одарить покупателя толикой тепла, несмотря на изматывающие условия работы. В фарватере изменений идут «Метрополь» и рынок с искусственными цветами у Северного кладбища.
Как-то в канун Радуницы я заехала туда, чтобы купить несколько букетов для дежурного возложения на могилы. Женщина по ту сторону цветочной баррикады источала энергию, оптимизм, услужливость: она сыпала комплиментами и весело щебетала, наполняя собой всё вокруг. Вручив мне выбранные цветы, она от всего сердца пожелала: «Хорошего дня!».

Консультант в салоне бытовой техники, которому вы помогаете выполнить план, не пожелает вам хорошего дня. Администратор спа-салона, который час назад встречал вас, как родного, забудет о вашем существовании, едва вы купите заветную услугу. Официанту после вручения чаевых безразлично, как пройдёт ваш день. Чтобы получить подобный уровень сервиса, придётся ехать на Северное кладбище. Не ввести ли пожелание хорошего дня в этикет контролёров, обирающих вас, как липку?

Шабаны – смерть надежды

Когда смотришь на некоторых обитателей Шабанов, то понимаешь: надежды нет. Мы все обречены. Через двадцать лет мы окажемся в мире, где Макс Корж – эталон музыкального стиля, Юрий Дудь – гуру интеллектуализма, а ТНТ – главный вкладчик в фонд мирового юмора.

Впрочем, Шабаны имеют право на существование хотя бы потому, что этот район может стать кузницей, в плавильном горне которой выковывается творческая элита Минска. Художник рождается в сопротивлении со средой, а сопротивляться в Шабанах есть чему: миазмы гопничества-стопничества или убьют тонкую натуру, или сделают её сильнее. Вот и Альгерд Бахаревич в 2012 году посвятил родному району книгу «Шабаны. История одного исчезновения», получившую вторую жизнь на театральных подмостках. «Куда бы я ни поехал, куда бы ни полетел, Шабаны встречались мне по всему континенту. В Берлине, в Праге, во Львове и в Париже», – утверждает автор. Приободрись, читатель: хотя бы в этом вопросе Минск не отстаёт от городов просвещённой Европы. Ждём шабановических Купал и Шагалов, ждём.