Выставка в Дом картин: один глаз на ребенка, другой – на картину
Идея написать этот текст пришла мне после того, как я отнесла свою работу на выставку «Я Моне, я Шишкин, я Малевич». К походу в Дом картин мы готовились заранее, всей семьей. Ну как же – мамина работа теперь висит в настоящей галерее! Четырехлетнего сына перед выходом из дома пытались настроить на духовный лад в надежде, что он хоть немного замедлится и не разнесет галерею на щепки. Сын согласно кивал, мы воодушевились. Переступив порог галереи, ребенок, скинув куртку и шапку, с диким воплем тут же исчез за поворотом. Муж ринулся за ним. Бабушка, воспользовавшись ситуацией, устремилась к картинам, всем видом показывая: пока я занята, ребенок – ваш, ничего не знаю.
Я пыталась держать дитя за руку. Ему хотелось говорить, есть, петь, писать и бегать одновременно. А тут – искусство! Через сорок минут супруг взвыл, мол, надо что-то делать, иначе насладиться картинами нам так и не удастся. До закрытия галереи осталось всего лишь пять часов – успеть бы! Решено было оставить дитя в покое. Мол, пущай бегает, все равно из галереи он никуда не денется. А тут еще и видеоинсталляция его заинтересовала.
На белом экране в центре одного из залов показывали любопытный фильм. На все пять минут сын завис, разглядывая спиралевидную лестницу в ржавых тонах. Правда, как только я расслабилась, ребенок, завернув за угол, обнаружил ноутбук, с которого транслировали кино. Я тут же вспомнила, что дитя уже лихо ориентируется в компьютерах: выключить фильм, подключиться к вай-фаю и выйти в ютуб, чтобы поставить любимые мультики про преступников – для него как дважды два. Вот это будет видео-арт – представила я удивление работников галереи. Подошвы моих сапог выдали искры – с таким разгоном я подпрыгнула к сыну, который уже тянул руки к ноутбуку.
Сын страдал. Вокруг столько интересного, а трогать ничего нельзя. Пытался сдвинуть голову льва – не получилось. Пытался взять у мамы пишущую ручку, но вовремя сообразив, что сын тяги к рисованию не имеет, а к вредительству, точнее к вандализму даже очень, я ответила категорическим отказом.
Когда к нам выплыла бабушка, радостно возвестив о том, что она полностью свободна, мы с мужем, потные и злые, наконец смогли насладиться выставкой. Да, без косящего глаза и боевой позы – наготове с низкого старта бежать спасать искусство от четырехлетнего спиногрыза.
Посещение супермаркета похоже на план Барбаросса: быстро, молниеносно, по возможности без потерь
Помню, я пребывала в немом изумлении, наблюдая в очереди маму с девочкой лет трех. Все десять минут мать медленно выбирала мясо, а девочка держалась матери, не спуская с нее глаз. Дивное волшебство, не иначе. Переступая порог магазина, лично я превращаюсь в антилопу в Африке – все время начеку.
Сперва наш юный лев выбирает тележку и хочет ее везти. Тут важно уследить, чтобы он не разнес корзиной ближайшие стеллажи с книгами, не передавил посетителей и не укатил остальные телеги в разные стороны. Охранник напрягается. Несколько человек пострадали, дико извиняешься, топаешь дальше. Надежда, что сын будет катить корзину, еще не угасла, и мы с мужем пока еще даже не включили рации.
Кстати, рация – просто находка для родителей буйных детей. Телефон – это долго и неудобно. Пока извлекаешь его из кармана, сын уже свернул за угол, и всё – беги к инфостойке давать объявление о том, что потерялся мальчик, глаза синие.
С рацией ты экономишь ценные секунды. Ее минус – только в незащищенных линиях. Можешь стоять в очереди, а из кармана вдруг послышится отборный мат: ребятки со стройки неподалеку переговоры ведут. Но это пустяк по сравнению с теми плюсами, что дает быстрый доступ к другому человеку.
Пока один из нас пытается лавировать с сыном и телегой между рядов, другой строго по списку покупает продукты, иногда вызывая Орла: «Аня, прием, лимоны брать?» – «Брать, приём». «Слушай, и мне возьми! И текилы не забудь», – обязательно вклинится какой-нибудь паренек, посмеётесь вместе.
Самое опасное место в магазинах – это аквариумы и алкогольный отдел
Рыб дитю надо обязательно пытаться извлечь, не забывая при этом исцеловать весь аквариум. Алкогольный обходим за три метра на всякий случай. Так и вижу иногда страшную картинку в рапиде: сын бежит вдоль рядов и рукой смахивает стеклотару – «Киндзмараули», «Вдову Клико», Hennessy. Я продаюсь в рабство и мою полы в магазине ближайшие года два.
Помню, в одном западном фильме меня удивила сцена, где малыши носятся по супермаркету и сносят с полок все подряд – ни один человек не делает замечание. Спрашиваешь у эмигрантов: «Что, правда»? Отвечают: детей никто не ограничивает в их праве оставаться детьми. Окружающие не косятся на ор и крики. Сотрудники не подбегают с красными щеками и не просят не трогать зеркало руками, потому что остаются пятна. Ты же не можешь объяснить этому охраннику, что самое большое счастье – когда твой ребенок стоит на месте. Поэтому пусть хоть вылизывает это ваше зеркало, абы был занят и не убегал в темные закоулки больших магазинов. Ведь потерять его ой как страшно. А тебе еще надо туалетную бумагу купить, шампунь и стеклоомыватель. А еще вы как назло в центре зала поставили полки с дорогим алкоголем.
«У тебя глаз дергается», – говорит муж. «В следующий раз я продукты покупаю, ты следишь за ребенком», – отвечаю. Все живы, здоровы, ребенок на месте. Ни одна рыба в аквариуме не пострадала.
Когда мы едем в транспорте, я каждый раз себе напоминаю, что нужно скрывать от ребенка пароль от вай-фая и информацию о том, где лежат деньги
Сын говорит громко, и пассажиры становятся свидетелями нашего разговора и личных деталей. «Тысяча чертей! – громко ругается малыш голосом Д'Артаньяна. – Мы забыли у бабушки пожарную машинку». Я краснею. Сидящий рядом дедушка узнает, чем его кормила бабушка на ужин, завтрак и обед. Сколько спектаклей ребенок посетил за последний месяц, вон там он занимается дзюдо, а дом наш – через три остановки. Я делаю: «Шшшшш, тише». Мне неловко. Меня учили, что в общественных местах нужно никому не мешать.
Помню, бабушке пришлось покинуть театр, потому что ребенок, как только поднялись кулисы в зале, стал громко, на весь обширный зал оперного театра спрашивать: «А это что? А почему он поет? А что он поет? А почему он с бородой? Ой, какой страшный. А это что за труба? А как называется? А купи мне такую. Ду-ду-ду». Как артист еще выдержал, не споткнувшись на ариях, не представляю. Но бабушка после первого акта ретировалась. Увы, хоть ребенку это все было любопытно, он, очевидно, мешал всем остальным.
И только в детских поликлиниках я веду безнадежные бои с персоналом
Когда проходящая мимо нас дама в халате отчитала сына за то, что он катает машину по стене, я взорвалась: «С какого, простите, вы делаете замечание моему сыну? Это место – для детей прежде всего. И выдержать многочасовую очередь в немом состоянии Будды способен только пожилой человек лет за восемьдесят. Ребенок желает играть, и это нормально!»
Но некоторые медсестры и врачи по привычке дергают: не бегай, не забирайся ногами на кушетку, не сиди здесь, не греми машинкой, сюда нельзя – тут новорожденные лежат. Нельзя, нельзя, нельзя. Не кричи, не мешай – и обязательно сравнивают с каким-нибудь усидчивым мальчиком, который уже третий час читает книжку. Но дети-то разные. Для меня спокойный ребенок сродни инопланетянину. Кажется, этот ребенок болен или плод моего воображения.
Шумное поведение – это плохо или нормально?
Прочла как-то у одного психолога (не могу, увы, уже найти источник), что испытывать тревогу за шалость дитя и навязывать ребенку нормы поведения в обществе с единым постулатом не мешать другим – это первый шаг к тому, чтобы вырастить неуверенную личность. Мне становится неловко перед окружающими за шум и беспокойство, а с другой стороны я думаю: стоит ли впихивать в дитя в нормы поведения, присущие взрослым людям, мешая ему наслаждаться детством? Может, оттого мы и вырастаем такие дерганные, злые, неулыбчивые?
Хотя, безусловно, портить шариковой ручкой обои в гостях и сносить алкогольные стойки в магазине не стоит.
