Во-первых. По поводу главного героя мнения разделились даже в нашей редакции. С одной стороны, корейский Актёр Тео Ю действительно похож на Цоя, а сходство голоса его дублёра с голосом Виктора оценили даже люди из близкого круга музыканта (сам актёр просто заучивал слова своего персонажа наизусть). И его ну очень любит камера. С другой стороны, в роли Цоя парень напоминает Дженнифер Лав Хьюитт в роли Одри Хепбёрн: и красавица, и старается, но совсем не Одри. Цоя в фильме больше между строк: в предвидении будущего успеха группы «Кино», в реакции Б.Г. на 19-летнюю звезду, в пророчествах Майка Науменко: «Надо Витю записывать, пока не поздно». Кореец – душка, черный цвет ему идёт невероятно, но энергия в нем не совсем та. Виктора Цоя не узнать, как ни вглядывайся. Но смотреть на него не менее интересно.

Во-вторых. А вот молодой Гребенщиков в исполнении младшего Ефремова – попадание в яблочко. В фильме есть кадр, когда в квартиру к Борису приходит Майк Науменко. Фоном звучит песня Дэвида Боуи, от которого в те годы сходил с ума Б.Г. – вот тогда ты просто физически чувствуешь, как оживают культовые фотографии.

К сожалению, самому Гребенщикову сценарий фильма не понравился. Он раскритиковал его ещё до выхода, назвав «ложью» от начала до конца, посетовав на то, что рокеры конца 80-х ведут себя как праздные московские хипстеры. Конечно, можно пошутить, что Б.Г. просто недоволен, что фильм сняли не про него. Но молодые модники в кино и правда чрезвычайно эстетичны и сексуальны. Хотя и упрекнуть в излишней романтизации эпохи режиссёра Серебренникова и оператора Опельянца грешно: ну и что с того, что коммуналки в 80-е в Ленинграде не выглядели, как парижские квартиры, на концертах не было девочек с модной в 2018 году внешностью, а реальные фото кумиров сегодня поражают нездоровым цветом лиц, дурно скроенной одеждой и плохими зубами? Романтика времени отменяет социалистический реализм, а суть фильма – не в правде, а в энергии и эмоции, которая существовала лет десять от силы, с конца 80-х до середины 90-х, а потом канула в Лету со смертью ключевых героев рок-н-ролла.

В-третьих. В фильме своё подтверждение находит версия о том, что ленинградский рок-клуб работал под патронажем КГБ, о чем в 1992 году говорил в интервью отставной генерал-майор Кулагин. Отсюда – согласование песен («Какие пороки молодежи осуждает песня «Восьмиклассница»? – «Половую распущенность») и кураторы из спецслужб. С другой стороны, это честно – без протекции чекистов молодых рок-н-ролльщиков просто бросали бы в психушки. Не менее честен и диалог на кухне по поводу русского рока: один из музыкантов убежден, что нужно эти песни показать западу, а Майк искренне недоумевает, мол, как могут понадобиться русские рокеры людям, у которых уже есть The Beatles, The Rolling Stones, Лу Рид, T.Rex и даже Blondie? Потому помимо песен Цоя и группы «Зоопарк» в фильме звучат и Taking Head, и Игги Поп, и Дэвид Боуи. Музыка, которую слушали и которой пытались подражать кумиры.

В-четвертых. При этом наконец появился фильм не про сражение с режимом. А самое парадоксальное, что кому как не Серебренникову сейчас морально простили бы очередное кино, где главные герои страдают из-за жующей людей системы. Но здесь действительно нет дотошной документальности и сторон «тьмы» и «света». Никто никого не прессует: съёмочная группа вообще не ставила себе задачи показать то, что снаружи. Здесь речь только о том, как свобода рождается внутри маленькой группы людей, которые играют на концертах одобренного правительством рок-клуба. Им нельзя слэмиться и держать плакаты в руках, они лишь чинно аплодируют в конце выступлений Майка Науменко. Но когда никто не указывает правила этикета советскому человеку, они бегут голые купаться и прыгать через костёр, и одна эта сцена задирает фильму рейтинг 18+ (а вовсе не запиканное обилие мата в кадре).

В-пятых. Отдельной похвалы стоит как раз способ, который создатели выбрали, чтобы эту свободу героев показать. Серебренников наплевал на то, что обычно мюзиклы принято ненавидеть, а рисование прямо по кадрам чёрно-белого кино воспринимается как китч, и вместил в свой фильм оба приёма. Здесь массовка с чудовищным русским акцентом поёт песни легенд западной сцены, всё это происходит в динамичных и чётко срежиссированных сценах, а поверх киношной картинки нам показывают вполне инфантильную рисовку, словно в мультике. Но в этих наивных приёмах такая концентрация контекстов и смыслов, что они все вместе вдруг становятся оправданными на 200 процентов. С одной стороны, вам кажется, что вы смотрите «Я шагаю по Москве», потому что транспорт и его пассажиры выглядят точно так же, с другой – вы никогда не видели, чтобы тексты песен раздавали как бы случайным персонажам, да еще и не умеющим петь.

В-шестых. Ещё одной фишкой фильма становится персонаж Скептик, который существует в двух разных плоскостях – он сидит в компании Науменко, Цоя и всех и друзей, но при этом постоянно говорит нам, зрителям, что некоторые сцены фильма – те, что про свободу и рок-н-ролл – абсолютная фантазия. А нам же так нравится схема Высоцкого и Дэдпула, где четвёртой стены между зрителем и актёром просто не существует! Вот и здесь явный театрал Александр Кузнецов общается и с Цоем, и с нами. Черт его знает, существовал ли такой персонаж вообще – да это и не важно.

В-седьмых. Из всего вышеперечисленного самым логичным образом исходит и этот, стратегически важный пункт. Это сам Кирилл Серебренников. Давайте на минуту отвлечёмся от того, что нас (обитателей информационного поля Твиттера, тонны новостей о бытовых убийствах из ревности и близорукости в понимании грани между драматичным кино и «Мстителями») сейчас очень сложно удивить, растрогать и заставить признать чужой успех. Серебренников – это вообще самый большой козёл отпущения из всех кинематографистов (да и театралов) материка Евразия. Его не выпускают из дома ради премьеры собственного фильма в Каннах, хотя об этом правительство просит даже французский МИД. Его кошмарят на судах, провластные кинематографисты раздают интервью, мол, нет ничего страшного в том, что ему трижды продлевали домашний арест. При этом либералы буквально трубят во всю глотку, что это явная цензура, а петицию за его освобождение подписывает даже Кейт Бланшетт. Билетов на его спектакли в Гоголь-центре не купить даже за два месяца (а мы пытались), каждый его фильм становится поводом для обсуждения и совершенно не похож на предыдущий, а сам Серебренников даже в клетке зала суда выглядит, как готовый арт-объект. Вот именно поэтому за ним сейчас надо следить. Ему только 48 лет, впереди еще десятки лет нарастающего потенциала в авторском кино и «свежем» театре – уж поверьте.

В-восьмых. Неожиданной для всех находкой стал Рома Зверь. Из амплуа секс-символа пубертатных девочек нулевых он давно вырос, группа «Звери» с их напитками покрепче уступили уже нескольким поколениям поп-звёзд, но тут вдруг… Классно то, что сценарий писался в буквальном смысле под него – других, профессиональных актеров на роль вообще не рассматривали. Ладно, он действительно внешне похож на Майка Науменко, но как показывает мировая практика байопиков, этого мало. У нас было опасение, что Роман будет играть самого себя, но он абсолютно уступил место персонажу и показал мощный драматический потенциал. И мало того, что к его актерской игре не придраться, он еще и написал крутой в своей простоте одноименный саундтрек, который очень оценили даже в Каннах.

В-девятых. Отпустим главных персонажей фильма, но обязательно скажем о второстепенных героях. Само собой, не в каждой ленте нужен набор больших звезд на заднем плане, да и здесь его могло не быть. Но он есть, да еще какой! Было бы просто кощунством не рассказать об актёрах, которые сделали этот хороший фильм до дрожи настоящим. Во-первых, здесь есть три ну очень заслуженных еще в СССР актёра. Гений вторых ролей Лия Ахеджакова (помните её роль секретарши в «Служебном романе»?) отплясывает с молодым панком и очень мило смущается от его наглых песен, Елена Коренева (милочка-Людочка из «Покровских ворот») роскошно орёт на телефонный автомат и допивает бутылку портвейна за три глотка, а Александр Баширов (который играл с Цоем в фильме «Игла») воплощает просто первоклассного забитого совком пассажира электрички. Когда видишь, как мэтры в возрасте играют в самоиронию, глаза не успевают полноценно нарадоваться за недолгие минуты кадров с ними.

Не менее убедительно выглядит и Ирина Старшенбаум в роли жены Майка, её глазам хочется верить, прямо как Алисе Селезнёвой с её миелофоном. А юного Александра Горчилина Серебренников явно решил протащить по всем последним фильмам – именно он играл юродивого мальчика в драме «Ученик». Здесь Горчилин – панк с форменным безумием в глазах. Вы всё поймёте, когда увидите его пируэты в электричке и сцену после грандиозной пьянки. Вообще вся команда актеров из фильма выглядит, как компания друзей, которые реально вместе живут, пьют и растят детей и внуков в одной коммуналке. 

В-десятых. Да, вы уже думаете, что хвалить еще больше невозможно, но мы справимся. Потому что мы еще ничего не сказали про оператора Владислава Опельянца. Фильм целиком снят на динамичную камеру, да так, будто ты сам сидишь не в зале кинотеатра, а стоишь, бежишь или лежишь на паркете прямо рядом с музыкантами. А за кадр, где персонаж Виктора Цоя появляется в фильме – со спины и среди какого-то леса – мы вообще снимаем шляпу. Когда будете смотреть фильм в зале, несколько раз вам придётся подумать о том, какие же красивые и находчивые планы мелькают у вас перед глазами.

Ну и главное достижение этого фильма – он от первого и до последнего кадра пропитан любовью. Это, по большому счету, вообще нельзя назвать фильмом про Цоя, про Майка или про музыку. Зато в нём есть огромный заряд любви и к этим персонажам, и к нью-вейву, и к легендам музыки вроде Битлов, и к жизни. Так что если даже этот фильм вас не тронет или хотя бы не оставит послевкусия «Лета», то мы уж и не знаем, как вас спасти.