Я учился на четвертом курсе «Глебовки» (минское художественное училище им. Глебова – прим. KYKY), и преподаватель мне посоветовал: «Есть такой художник Виллем де Кунинг, представитель американского абстрактного экспрессионизма. Посмотри, мне кажется, ты ищешь что-то похожее на его путь». Сказать, что меня накрыло де Кунингом – ничего не сказать. Я завороженно смотрел на репродукции его полотен: ты не понимаешь, как это сделано, видишь, что нет мотивации, часто нет и образа, от которого следует оттолкнуться. Но это как соединение Пикассо и Сутина: импульсивность живописи и широкие мазки.

В начале своей карьеры Виллем де Кунинг был бедным художником, вынужденным прибегать к дешевым материалам: рисовал на картоне, эмалевыми, откровенно заборными красками, но при этом сумел сделать art. Для вклада в современное искусство вообще не важны материалы. Это очень вдохновляет. Понимаете, себестоимость краски на картине Джексона Поллака дешевле, чем iPhone 6S, а продается за 140 миллионов долларов, черт, это точно – круто! А после того, как феминистки 50-х усмотрели в манере его работы разбрызгивания и фаллоцентрические мужские фантазии над символически распростёртым холстом – чёрт, да это нереально круто!

Не важно, живопись это, музыка или кинематограф – можно быть шовинистом, расистом, нетолерантным и свиньей. Эдакий способ высказать накипевшее, будучи уверенным, что не затаскают по судам.

И вот я узнаю, что в Нью-Йорке в МоМА (Музей современного искусства на Манхеттене – прим. KYKY) в 2011-2012 годах будет большая персональная выставка де Кунинга. Я понял – это судьба! Мне просто надо там быть!

Потенциальный эмигрант с визой на полгода

Я связался с белорусской диаспорой в Нью-Йорке, получил от них приглашение, поехал в Москву в посольство для получения туристической визы. При заполнении анкеты были вопросы достаточно забавные, но стандартные для американской бюрократии: про навыки изготовления бомбы, «служили ли вы в армии», «являетесь ли вы членом каких-либо террористических организаций». На личном собеседовании мне задали всего три вопроса: цели и срок моего пребывания в США, а также кто я по профессии. Я сказал, что художник, у меня сняли отпечатки пальцев и предложили открыть визу на год с полугодичным пребыванием на территории США.

Следует понимать, что ты для них – потенциальный иммигрант априори, они закладывают риск твоего невозврата домой, невзирая на твои документы, недвижимость и «заложников» здесь. Но, как оказалось по приезде в США, их полиция даже не имеет права задавать тебе вопросы про миграционную карточку. Достаточно забавно: если ты белый, уже – no problem! Поэтому я довольно беспроблемно прожил два года в Штатах, при том, что виза у меня была на шесть месяцев.

С тем, насколько отличаются в Америке люди, я столкнулся прямо в аэропорту. Как-то упустил из вида, что при трансатлантическом перелете время движется вспять, и день вылета может быть и днем прилета. Встречающая сторона, конечно, ждала меня на следующий день! Надо было позвонить и сообщить: «Я уже здесь, приземлился, нельзя ли меня забрать не через сутки, а быстрее?» Самостоятельно я бы не добрался, потому как вез в рюкзаке 24 своих работы, свернутые в два рулона – они напоминали башни-близнецы и весили примерно столько же. Не успел я опустить монетку в таксофон, как ко мне подошел афроамериканец, протянул мне свой сотовый: «Звони, пожалуйста, по Америке куда угодно!»

За те несколько часов, что я провел в аэропорту JFK, пока ждал, когда за мной заедут, ко мне постоянно кто-то подходил, пытался покормить, дать позвонить по телефону, а бразильский парикмахер чуть было даже не постриг. Это расходилось с тем, чего я ожидал, и к чему был готов: американцы – нация безразличная к чужим проблемам, их ничего не волнует, кроме денег.

Какую работу может найти эмигрант, которому срывает голову от кистей и красок

Первую неделю, пока я осматривался и искал жилье, жил в Нью-Джерси у Миколы из белорусской диаспоры. Это около часа езды на автобусе до Манхэттена. Общественный транспорт в США работает круглосуточно. Я по старой привычке дергался на «последний поезд», но потом понял, что по ночам он просто реже ходит. И везде висят приклеенные на скотч, распечатанные на принтере бумажки с четкими схемами, как куда лучше добраться. Единоразовый проезд в метро стоил тогда $ 2.50 (сейчас $ 2.70 – прим. KYKY), проездной на месяц – 100 $. Для меня достаточно сложно было вставать ежедневно за три часа до работы (я устроился ассистентом к художнику Алексею Кашкарову), и я стал подыскивать жилье поближе. Снять комнату в Бруклине или на Брайтон-Бич стоит от $500 до 600 в месяц. При этом под комнатой подразумевается именно твоя спальня, выходящая в «зал» – living room, которым пользуются все квартиранты.

Работу эмигранту найти сложно, особенно нелегалу. Но не невозможно. Грузчику на Брайтоне платят minimal – $7-8 в час. При этом если тебе кровь из носу нужна именно эта работа, то следует не упоминать о своих достижениях в других областях: программист фиг устроится грузчиком, потому что он – оверквалифайд! Это здорово отличается от нынешних требований белорусского работодателя, набирающего швей 6-го разряда со знанием С++ и водительскими правами категории С и D, правда?

Я четко понимал, что хочу заниматься искусством, у меня были определенные деньги для этого, а потому решил снять студию и писать в ней картины. Понимал: чуть в сторону от мечты – и ты к ней не вернешься. Говорю сейчас про актеров-официантов, таксистов и страховых агентов. Поэтому я взял свой белорусский паспорт и поехал в одну из бывших промзон Квинза. Там находятся мастерские и звукозаписывающие студии в зданиях, как две капли воды похожих на наш Тракторный завод. Я чуть не прослезился от этого дежавю за сотни километров.

Меня встретил менеджер по имени Майкл и попросил – нет, не паспорт – портфолио моих работ. Оказалось, арендодатель, готовый сдать мастерскую, отсматривает кандидатов именно по критерию таланта. Художников много, очень много, но для части из них – это способ времяпрепровождения, мол, мадо попробовать всё, а ну как я скрипач? Нет... Ну, тогда точно гончар! Тоже нет? Значит – диджей! Я же тогда жил в живописи в прямом смысле этого слова. Просто сошел с ума от количества и качества кистей и краскок в Америке – все настолько высокого уровня, что это трудно объяснить человеку «не в теме». Понимаете, самый тяжелый труд для художника – грунтовать холст, понимая отсутствие перспектив. Ты знаешь, что картины никто не покупает, и что галеристов, способных стать подобием Аллана Стоуна для Виллема де Кунинга, у нас нет, а галерея ровно одна – «Ў».

Основная же мысль и мотивация любого артиста в США – ты делаешь Америку. Им всё равно, белорус ты или пуэрториканец, но если ты умеешь что-то new и обладаешь самой важной ценностью в США – везением – перед тобой нет закрытых дверей.

«Ну, вы же понимаете, в какой стране мы живем…» – эта фраза имеет совершенно другой смысл, когда произносится не с тяжелым белорусским вздохом, а с посылом «nothing is impossible».

Хорошо помню, что я спросил, осмотрев мастерскую, которую сдавали в аренду… «А пила у вас тут есть?» Майкл посмотрел на меня внимательно и сказал: «Чувак, вот теперь я совсем уверен, что лендлорд выберет именно тебя. Приходи завтра, помогу на двери студии сменить замок». Майкл через какое-то время познакомил меня с галеристом, который дал мне подработку. Конечно, я знал, что платит он меньше, чем это стоит, но меня вполне устраивало существующее положение вещей.

Автостопом по Америке

После аренды студии в Квинзе я нашел комнату на Брайтон-бич, но скоро к хозяйке неожиданно собралась переехать сестра, и мне вновь пришлось искать жилье. В эмигрантской среде так или иначе поддерживается теория шести рукопожатий. Люди там много друг друга поддерживают, к этому начинаешь привыкать. Так я познакомился с Романом. Рассказал, что делаю, показал свои картины. «Слушай, здорово! Но тебе сейчас нужна встряска, смена обстановки. Мы с друзьями на машине собрались поехать в Солт-лейк-сити, там будет мероприятие по развитию и личностному росту, но это неважно. Ты просто можешь присоединиться к нам. Я одолжу тебе 500 долларов под этот trip. Уверен, ты продашь скоро какую-то из своих картин и сможешь мне отдать эти деньги». Романа к тому моменту я знал четыре дня.

Посмотреть с колес Центральную Америку было очень заманчиво, как и переночевать в лесу национальных заповедников в палатке. Я согласился на эту авантюру незамедлительно. Раньше ловил себя на мысли, что далеко не каждый американец выбирается из своего штата за всю жизнь в путешествие, и было бы круто когда-нибудь через год проехаться через всю страну и почувствовать, как она меняется вместе с дорогой. Но Америка – страна, где твои мечты догоняют мысли. Какое через год? Вот, через две недели выезжаем!

Для меня самым поразительным ощущением в «Большом Яблоке» стало чувство комфорта, когда всё знакомо по фильмам, всё – твоё. Через какую-то сотню миль и максимум два часа ты можешь оказаться в месте, где нет шума, небоскребов, а воздух разрежен как в горах. Через двое суток, если не выходить из машины – здравствуйте, кактусы в Аризоне в человеческий рост!

Мощнейшим ощущением было отсутствие страха в дороге. Когда едешь и не думаешь ни о чем, просто едешь. По пустыне Невада.

Как оказалось, это было обманчивое чувство, морок. В Аризоне, не доезжая Гранд-Каньона, у нас наглухо сломалась машина. За ней, конечно, приехал эвакуатор, и отвез в ремонт. Минус $600, сутки в лесу, в палатке, апрель. Мы обошли округу, минуя таблички Private Property. Удалось-таки найти место, где поставить палатку и развести костер. А утром выпал снег. В этом было что-то сюрреалистическое: вчера мы бегали в майках вокруг минивэна, матерясь по-русски, а сегодня проснулись как в детстве под в Новый год. Мужик гулявший со своей собакой, предупредил, что штраф тут за костер и палатку – $5000, и что в его планы не входит сдать нас властям, но так лучше не делать.

В Юте, в Солт-лейк-сити, Роман договорился по CouchSurfing с девушкой-музыкантом. Мы могли неделю ночевать в ее living room. Вчетвером отлично там разместились, несмотря на стоявшую тут же арфу хозяйки. Было весело, и я поймал себя на ощущении, что в свои 26 лет могу быть бунтарем и авантюристом без причины. Если б сложились обстоятельства иначе – переночевал бы и на улице, в коробке. Эта мысль настолько меня позабавила, что я оставил ребятам свои вещи и этюдник (конечно, я много рисовал в дороге) и сказал, что вернусь в Нью-Йорк автостопом. Я знал, что это нелегально во всех штатах, кроме Калифорнии, из-за убийств в 60-х, но пошел на это осознанно. No more fear! Я видел огромное синее пространство у бездонного соленого озера штата Юта, я не чувствовал страха в Лас-Вегасе, я был уверен, что не столкнусь с ненавистью за какие-то 1000 миль (2000 км) отделявшие Иллинойс от Нью-Йорка. Я, кажется, хотел испытать самого себя.

Хитч-хайкинг: водитель фуры, полиция Чикаго и «Санта-Клаус»

Мне везло. Самым долгим времем, что я шел пешком, было три часа. Не стоило поднимать даже палец вверх – это незаконно. Я написал на картонке: «Нью-Йорк» и пошел по обочине. Машины просто сами останавливались и предлагали подбросить. При этом честно говорили, как тот водитель фуры: «Я не хочу потерять работу, но подвезу тебя максимально близко, например, к заправке. Там ты еще кого-то словишь». Ему просто хотелось поговорить, скучно же ехать в одиночестве. На прощание он дал мне пачку сигарет, которая, на минуточку, стоит там $10, и поблагодарил меня за то, что я ехал с ним. Это меня очень удивило, поскольку в Америке в принципе не принято «стрелять» на улице сигарету. Вернее, принято предлагать 1 доллар взамен, брать его или нет – на усмотрение угощающего.

Кстати, одна и та же марка сигарет в Колорадо стоит $4, а в Нью-Йорке – $13. И никто не делает на этом «челночный» бизнес! Потому что это не очень законно.

На заправке меня подхватили два парня… И мы тут же попали в полицию возле Чикаго! У одного из них (водителя) не оказалось с собой прав, и нас на три часа препроводили в участок. Мне успели шепнуть: «Скажи им, что ты наш друг из далекой неведомой страны Беларусь, приехал к нам в гости, тут суровый наркотрафик, вообще-то, и влететь можем». Но я вновь убедился, что везение – это национальная американская религия, двоюродная сестра Великой американской мечты. Им выписали штраф в жалких $100, и мы спокойно поехали дальше. Я спросил у ребят: «Почему вы останавливаетесь и берете на себя риск, подсаживая абсолютно незнакомого человека?» И получил ответ: «Да, риск, конечно, есть, но человеческое общение превалирует». Такая вот логика. Скучно, любопытно, у тебя смешной акцент, ты что немец?

Последним, кто меня подвозил, был дедуля, похожий на Санта-Клауса, на дорогой машине. «О, клёво, мне тоже в Нью-Йорк!» Он ехал со встречи с сыном, о существовании которого он не знал много лет. Взял меня, чтобы вспомнить молодость – сам был автостопщиком. Завез меня на станцию: «Ты ведь хочешь принять душ?» Я только потом узнал, что за его использование он заплатил $12, не сказав мне о том ни слова. Но его просто «пёрло» после встречи с сыном и хотелось рассказать случайному попутчику, которого вряд ли увидишь еще когда-нибудь, о своей жизни и чувствах. Психоаналитики берут гораздо дороже!

Закончилось это тем, что он предложил снять проституток. Я отказался.

Тогда он сказал, что у него есть подружка, которая когда-то уехала из СССР. «Она совсем другая, не такая, как родившиеся здесь женщины. Может, даже позволит нам остаться у нее. А если нет, то позвонит и договорится в «русский хостел» в Бруклине. Мне стало любопытно, что такое – русский хостел? И вот, мы зря смеемся над «развесистой клюквой» в американских фильмах с русскими персонажами. Потому как дверь мне открыл мужичок явно бандитской наружности в красных штанах и майке с надписью «СССР». «Проходи! Рюмку водки будешь? Ночь – 25 $», – без смены интонаций произнес он. И тут я обнаружил, что «Санта-Клаус» на прощание сунул мне в карман две пачки сигарет и $50. Хостел и впрямь был Back in USSR. Они ВСЁ привезли с собой. Даже табуретки со знаком качества. На дверях между комнатами висели бамбуковые шторки, такие, какие были в квартире моей бабушки – модные в 80-х, с журавликами. Постельное белье неуловимо пахло купе поезда Минск-Симферополь, которым я ездил с родителями на юг в детстве. Утром я выпил вместо кофе ячменный напиток «Колос» и поехал к своим ребятам. Их путь домой оказался всего на два дня короче, чем мой.

Что на практике значит девиз «Ты делаешь Америку!»

Американцы, в отличие от белорусов, невероятно энергичны и легки на подъем. Это нация, привыкшая вкалывать, постоянно быть active, после работы – обязательно в тренажерный зал. Им всё интересно, им постоянно надо чувствовать, что что-то происходит и они часть этого, «в движении». Я уже говорил про их девиз: «Ты делаешь Америку!»

Я очень хочу услышать, когда белорусы прекратят ныть и станут думать: «Я делаю Беларусь!» Но пока – всем пофиг. Никто не думает, что стоит открыть дверь – а там целый мир, новый и быстрый.

Ты не знаешь, с кем ты едешь, где ты будешь вечером, нет никаких планов на неделю вперед. Это очень будоражит. Ты можешь зайти в бар в Нью-Джерси выпить за $5 кружку пива «Pabst Blue Ribbon», самое дешевое («этим пивом нельзя наслаждаться, его нужно терпеть»), но необычайно популярное у местных хипстеров, а уйти домой – «в хрустальные брызги», потому что тебя решил угостить какой-то работяга, идущий домой со стройки, на которой он получает $120-150 в день. Для него это нормально и адекватно – угостить незнакомого человека, у которого прикольный акцент и вдохновляющая история про безбашенный автостоп в наши дни. Чтобы завязать знакомство, он сам тебе предложит попробовать тот напиток, что пьет. Ему интересна life around.

Работа, абсолютно любая, позволяет жить вполне адекватно. А безработные имеют льготы на оплату жилья, продуктовые карточки на еду (их нельзя обменять на наличные, всё строго). Размер подобных социальных выплат для американцев – около $2000 на человека, если я не ошибаюсь. А у нас пособие по безработице – $20...

Конечно, в Штатах есть схемы по легализации – попросить политического убежища, доказав, что тебя притесняют в Беларуси, получить разрешение на работу, а через два года – грин-карту, а потом и гражданство. Женившись, ты получаешь вид на жительство на 10 лет сразу, а если брак не фиктивный, то через четыре года становишься гражданином США. Но меня тогда интересовало только творчество, я даже не задумывался о подобных вещах.

Я вернулся в свою мастерскую, закрылся и просто стал писать. В соседней студии работал начинающий хип-хоп-музыкант. Он всегда приезжал и уезжал на такси, я мельком это отмечал, глядя в окно. Помнится, еще подумал: да, это то, о чем говорил Майкл – времяпрепровождение в поисках себя. А потом мы с музыкантом как-то разболтались на вечеринке, которые периодически устраивались в этом пространстве. «Ты правда думаешь, что я богат? Ха! Ок, пойдем, я покажу тебе кое-что». В его маленькую студию зашел человек с двумя пластиковыми магазинными пакетами, бросил их в угол, они вышли на минутку. Сосед, вернувшись, открыл один из них и достал брикет спрессованной марихуаны. «Барыжу, чтобы оплачивать свою музыку». Моим рассказам, что в Беларуси за тысячную часть его шикарного бизнес-плана можно присесть лет на 8-12, просто не поверил. «Но это же для себя!» – «Да, ты мне еще расскажи, что люди употребляют наркотики, потому что они продаются на каждом углу» – «Но ведь они и правда продаются на каждом углу!»

Лайфхаки для музея MoMA

Меня предсказуемо манила 11 West 53 Street, где расположен музей MoMA. Я не пожалел $25 за вход и провел там целый день до закрытия в 17-30. Потом я узнал о двух лайфхаках. Первый – официальный: по пятницам с 16-00 до 20-00 в музей можно попасть бесплатно. Второй – нахальный: билет действителен в течение всего дня, и я становился у выхода из МоМА около полудня и ждал выходящих законопослушных американцев. Подходил и рассказывал свою историю, мол, художник, денег сами понимаете, не особо. В девяти случаях из десяти мне отдавали входные билеты на экспозицию. Один раз даже неловко получилось. Мы с другом у двух парней попросили билеты, они обалдели: «А что можно так?» И позвали остальных ребят, в составе делегации каких-то юных рейнджеров, которые прилетели в Нью-Йорк. Мы решили, что нас сейчас точно побьют. Но, услышав про лайфхак, юные друзья закона восхитились и наперебой стали предлагать нам: «Ой, как круто, а возьмите мой! И мой! И мой!» Мой друг, коренной американец, после такого фокуса мгновенно вошел во вкус. Только пошел еще дальше: он на выходе предложил двум девчонкам купить доставшиеся нам «на халяву» билеты. В общем, в тот день мы бесплатно сходили в музей и умудрились заработать на этом еще и 20 баксов.

Кстати, в Метрополитен-музей за $25 ходят только туристы. Цена стандартна для большинства американских музеев и обозначена у входа. Но можно произнести в кассе «волшебное» слово: «Donation». Тебе дадут входной билет и коробку, куда следует положить пожертвование по своему усмотрению. Пусть даже и 10 центов.

Офтальмолог, которая любит искусство

Я работал ассистентом в галерее, и мне надо было прорисовывать мелкие детали. Я вдруг понял, что у меня с этим проблема: один глаз стал видеть хуже, идет расфокусировка. Через знакомых я обратился к русскоговорящему терапевту, который взял за визит с меня $100 и сказал: «Тебе надо к настоящему доктору, к офтальмологу! Я посоветую». Прием у Джоан стоил $200, которые у меня были откровенно последние. Я приехал, она осмотрела меня, померила глазное давление и пригласила прийти завтра для дальнейшей консультации. «Я не смогу быть завтра у вас. Потому что у меня просто нет денег», – грустно произнес я. «А кем ты работаешь?» – «Я художник, нелегально здесь, просто следую за своей мечтой». Оказалось, она сама когда-то училась в художественной школе, ей стало интересно. «Ок, приходи так, приноси свое портфолио, посмотрим, что ты делаешь».

Она две недели давала мне из своих запасов таблетки, капли в глаза. Всё это в Америке стоит баснословных денег, до $200 за упаковку, для меня это было неподъемно. Джоан лечила меня за свой счет, но улучшений не произошло. «Надо делать операцию, или ты можешь остаться без глаза», – сказала Джоан. «Но как? У меня нет страховки, нет денег на операцию» – «Что могу предложить: я хочу купить у тебя картину, за сумму, которая покроит стоимость операции. Дело в том, что я коллекционер. Мне не просто понравилось, то, что ты делаешь, я связалась с MoMA, показала твои работы. Они ответили мне официальным письмом, что ты – очень перспективный, экстраординарный талант. И они рекомендуют купить несколько твоих картин. Не думай, что я вот такой филантроп. Я хочу на тебе заработать, со временем».

Джоан договорилась с доктором в частной клинике, и я приехал туда спасать свой глаз. Как видим, понятие «блата» есть и в США. После двухчасовой операции мне выдали фолиант-инструкцию на английском языке с рекомендациями по двухнедельному восстановлению. Работать мне было просто нереально: ни наклоняться, ни поднимать что-то тяжелое и напрягать зрение. Читать – только комиксы, не больше двух часов в день. Джоан стала на тот момент моим ангелом-хранителем, периодически покупала мои работы в свою частную коллекцию и как могла занималась моим продвижением. Русскоговорящий терапевт, как кажется теперь, и порекомендовал мне ее, ожидая подобного развития событий.

Американцы вообще дико любят художников

Как-то я познакомился с девушкой-менеджером арт-клуба в Нью-Джерси. Посетовал, что денег не хватает (ассистент я оказался слишком хороший: быстро завершил развернутый передо мной фронт работ). «А давай к нам переезжай! Я организовала Work live loft. Мне нравится помогать художникам, сейчас есть такая возможность. У нас большое, полузаброшенное помещение, но всё в порядке с коммуникациями. Давай попробуем, ты можешь там жить бесплатно, если неприхотлив и будешь приглядывать за порядком! Потом сделаешь там выставку, и посмотрим, что дальше». Так я нашел восемь месяцев жизни со скидкой в 90% на всё. Включая даже алкоголь по пятницам.

Однажды ко мне в мастерскую пришел молодой человек, посмотрел мои картины и заказал в дом, который они покупали с невестой, мою работу: «Напиши что-нибудь на твой вкус». Он не ограничивал меня по времени, попросил прислать все счета на расходные материалы и транспортировку. Мы поехали и купили на $1000 материалов. Работу для него я писал долго, почти год, за это время мы стали друзьями. Я должен был быть на их свадьбе, но мне понадобилось вернуться на время в Беларусь.

Несмотря на просроченную визу, мне ни слова не сказали на обратном пути домой. Не было депортации после двух лет жизни нелегалом в США. Однако получить через несколько месяцев новую визу и присутствовать на свадьбе, имея приглашение и все документы, мне повторно не удалось. Я пока на плохом счету в американском посольстве, лет на 10 с того самого момента, как я улетел из JFK.

Мечтаю ли я вернуться в Штаты? Конечно!

К сожалению, перспектив стать известным художником в Беларуси немного. А я хочу открыть новый стиль в живописи. Но здесь это людям неинтересно, увы. Все внимательно следят за курсом доллара, а не за своим культурным развитием.

Впрочем, и наше культурное наследие сейчас всё больше напоминает концептуальный арт-объект с окнами из ПВХ, выкрашенный в зелено-красной гамме продукцией лидского ОАО «Лакокраска».

Несмотря на то, что развиваться как художнику здесь сложнее, чем в Америке, как показывает мой жизненный опыт, мир полон чудес, и нет ничего невозможного, если ты не отказываешься от своей мечты и продолжаешь усердно трудиться, следуя за ней.