KYKY: Расскажите, в чем же суть обновленного «Ў бюро»? Информация разлетелась в Facebook, как будто вы подготовили что-то новое.

Алексей Лунёв: На самом деле ничего нового не происходит. Сколько времени существует галерея – ровно столько существует и «Ў бюро». Это та часть галереи, которая занимается продажей белорусских современных художников. И вот, адмнистрацией галереи было принято решение, что в Новом году «Ў бюро» займет свою достойную площадь. Мы искали варианты и в городе, но то, что нам предлагалось, не устроило, поэтому мы решили существенно потеснить «Краму Ў». Очень часто происходило так: я сам художник и, когда сюда приходил, видел среди хэндмейда работы музейного качества, которые были просто не видны среди развалов сувениров. Меня это, конечно, очень возмущало. Сейчас мы хотим, чтобы был порядок. Акцент в бюро будет сделан именно на живопись, графику, скульптуру, фотографию.

KYKY: Если без долгого экскурса для тех, кто не в теме… Кто сейчас крутой из белорусских художников?

А.Л.: Крутой Захар Кудин – молодой художник, ну, может быть, 30-ти с небольшим лет. Два года прожил в Америке, и он очень экспрессивен.

Экспрессионист Захар и другие художники

Как раз смотрю на полотна Захара, которые представляют собой дикую феерию цвета и ассоциаций, и не могу не согласиться. Работы этого художника, пожалуй, сразу приковывают внимание: во-первых, висят напротив входа, а во-вторых, будут вашим самым красочным впечатлением, унесенным из Галереи. Правда, если вы не любитель экспрессионизма, Захар явно не ваш художник, несмотря на всю его перспективность.

А.Л.: Художник он очень активный, и живопись его точно такая же. В галерее работы Захара Кудина продавались и раньше, но сейчас мы показываем его новые работы, которые он сделал, уже вернувшись из Америки. Сегодня (27 декабря – прим. KYKY), кроме всего прочего, одну из картин Захара Кудина купили и попросили устроить демонстрацию еще одной работы: это случится в январе.

KYKY: А что такое демонстрация?

А.Л.: Это когда какой-нибудь человек заинтересовался в покупке конкретной работы, но видел ее только в каталоге. В случае с Захаром это был каталог «Осеннего салона», который проходил в октябре-ноябре в Минске на территории Дворца искусств. Перед тем, как купить, человек хочет посмотреть работу «живой». А в следующем году у Захара будет две выставки, которые организовывает Галерея. Одна из них здесь и будет проходить, вторая – в помещении, которое еще ищем. Дело в том, что Захар пишет настоящие «американские» холсты, настоящую «американскую» живопись: его работы – это порой 4-6-метровые холсты…

KYKY: Круто!

А.Л.: Круто! Именно круто. То, что называется cool.

KYKY: То есть в этого художника можно «инвестировать» деньги?

А.Л.: Я думаю, да.

KYKY: А кто еще может быть выгоден?

А.Л.: Сегодня можно вкладывать в какие-то проверенные имена. Скажем, у нас продаётся и всегда продавался Артур Клинов. Это белорусский художник с известным именем, издатель журнала pARTisan. К тому же еще и писатель. Его фотография продается по очень небольшой цене – всего лишь €120. Естественно, в белорусских рублях.

Мне кажется, потенциальный «продажный» художник из молодых – это Базыль. Он уже знаменит участием в многочисленных проектах, может пополнить любую коллекцию или даже просто быть украшением интерьера, если вы не собираете искусство.

Есть у нас фотографии и Андрея Ленкевича. Опять же на «Осеннем салоне» он получил первую премию от международного жюри – €15000. Его работы и каталоги можно купить у нас в галерее.

KYKY: Что насчет «классики»?

А.Л.: Некоторые художники, с которыми галерея сотрудничает, уже являются классиками, многие их работы представлены в музейных коллекциях в Беларуси и за рубежом: Ольга Сазыкина, Сергей Кирющенко, Тамара Соколова и многие другие.

Например, Ольга Сазыкина работала со стеклом еще в советские годы. Тогда была возможность создавать свои работы на специальных заводах. После распада Советского Союза такого шанса у художников уже не осталось. Представленные у нас ее работы уникальны тем, что их повторить невозможно. И по сути, те шесть объектов, которые сейчас присутствуют в галерее – музейные работы! Похожие вещи представлены в Национальном художественном музее в постоянной экспозиции. Есть работы Игоря Тишина – белорусский художник, который живет в Брюсселе уже много лет. Новая тенденция в последнее время – художники моего поколения (40 с небольшим или чуть старше), которые живут и работают за рубежом, хотят быть активными в Беларуси, принимать здесь участие в выставках и продавать свои работы.

KYKY: Нет ли такой закономерности, что художники, переехавшие за границу и ставшие известными там, резко становятся популярными и здесь, в Беларуси?

А.Л.: Я не знаю таких примеров в Беларуси, когда художник стал «звездой» за рубежом, и его работы стремительно стали покупать здесь. Еще со времен «Подземки» – традиции закладывались еще там – вокруг галереи образовался круг художников, которые с удовольствием с нами сотрудничают и принимают участие в выставках на беларуских и заграничных площадках. Галерея их всячески продвигает и, конечно, знакомит с ними западное общество. Сказать, что круче тот, кто на Западе сделал себе имя, а потом приехал сюда?... Наверное, это неправильно. Такой закономерности нет. Есть просто люди, например, которые всегда покупают Марину Капилову. Она им интересна – её графика, её скульптура. Они покупают Марину и смотрят художников, которые более или менее на неё похожи. То есть действительно работает дело вкуса. Ни разу я не встречал такого, что где-то там сложился ажиотаж вокруг художника, а потом пришел сюда. На каждой локальной территории свои интересы.

Сложно продать белорусскую живопись литовцам, полякам или еще кому-то, потому что они покупают своих.

Свой художник всегда на виду: ты его встречаешь в прессе, по телевидению, слышишь о нём от знакомых – имеешь всю информацию о нём на месте.

KYKY: Сколько же сейчас стоят «на месте» белорусские художники?

А.Л.: В первую очередь нужно смотреть, что именно за художник: надо ведь с ним договориться, узнать, какая цена устраивает его. Вообще, мы стараемся, чтобы цены не были завышенными, ориентируемся на уже существующие цены на этого автора. Скажем, если художник продается в другой галерее, он стоит у нас ровно столько же, сколько и там. Часто бывает, что художник не пришел еще к «цивилизованному» уровню и продает работы прямо из мастерской. Тогда мы договариваемся, чтобы цена и у нас, и у него была одинаковая. Например, цену на полотна Олега Ладисова можно узнать в Музее современных изобразительных искусств – он закупал у художника работы. Мы всегда можем обосновать цену – завышенной суммы здесь не найдете.

Сколько стоит современное белорусское искусство

Если вы вдруг работаете на заводе, перешедшем на трёхдневку, учителем или врачом, то рекомендуем воздержаться от прочтения следующего абзаца – это ведет к преждевременному старению. По крайней мере, к седине. Предупреждаем: любить искусство сегодня по карману лишь истинным ценителям или тем, кого кризис не касается никогда. Впрочем, когда представляешь, что каждая работа – единичный авторский экземпляр, цифры не кажутся заоблачными. И тем не менее искусство в Беларуси пока все ещё остаётся недосягаемым элементом статуса. Хотя, наверное, это выбор беларусов: статусным предметом №1 и №2 все ещё остаются авто и квартира, которые потянут на гораздо большие суммы.

KYKY: А конкретный пример можно?

А.Л.: Вот совсем молодой художник Владимир Грамович – недавно закончил Академию – принёс в бюро свои литографии. На «Осеннем салоне» его имя также было отмечено международной комиссией. Он принимал участие уже в нескольких галерейных проектах. Цены на его работы в пределах €100. Мне кажется, на тиражную графику это разумная цена – количество очень небольшое и лимитированное, буквально четыре экземпляра. Фотографии Игоря Савченко – одного из самых важных белорусских художников – дорогие работы. Его цена оправдана в том числе и тем, что работы Савченко продаются в галереях Нью-Йорка и Лондона, у нас ценник чуть ниже. Игорь очень популярен в США, Франции и Литве. У нас продаются его уникаты – это когда отпечаток сделан единственный раз, фотографию повторить невозможно, то есть у неё нет тиража. Фотография Андрея Ленкевича стоит €850 белорусскими рублями. Я бы сказал, что совсем недорогие работы, если учесть статус художников.

KYKY: Деньги и слава находятся в прямой взаимосвязи в среде искусства?

А.Л.: Конечно, это так. Если какой-то музей уже закупал работу, то и ценник на этого художника будет выше, чем на того, кто еще только к нам пришел и у кого всего две выставки прошло. У Оли Сазыкиной, которую я уже вспоминал, довольно дорогие работы, потому что они редкие и они музейного качества.

Алексей показал мне один объект Сазыкиной за 2 миллиона 350 тысяч – говорит, это самый дешевый шанс заполучить домой вещь, достойную музейной коллекции. Есть и другие стеклянные вазы, но они продаются только вместе – так захотела автор – и стоят, по словам Алексея, «гораздо дороже». Раньше, когда искусство было перемешано с обычным маркетом, работы художников могли остаться незамеченными: подумаешь, какая-то ваза за 2 миллиона, можно и купить. Алексей говорит, что его реакция на подобное была одна: «Боже, что люди покупают!..» Теперь такого больше не будет.

KYKY: А если работы, мягко говоря, небольшой художественной ценности, но художник стал медийным лицом и популярен среди широких масс?

А.Л.: Очень часто бывает такая ситуация, когда много шума из ничего. Мы, как Галерея, обычно не обращаем на это никакого внимания, потому что нам важно продавать искусство. Мы здесь все любим искусство, и нам хочется продавать то, что нам нравится, что, на наш взгляд имеет художественную ценность. Шум есть шум. Искусство есть искусство.

KYKY: То есть по факту можно прийти к вам за полотном и быть уверенным, что это – истинное искусство? Галерея – некий знак качества?

А.Л.: Мы очень стремимся к этому. И я думаю, что у нас это получается.

KYKY: Как начинающему художнику стать известным? Есть ли какие-то тренды, если влиться в которые, точно придёшь к успеху?

А.Л.: Нужно активно себя двигать: принимать участие в выставках, показывать работы в галереях, присылать портфолио, приходить, знакомиться, предлагать сотрудничество – галереям, коллегам. Сейчас таких примеров в Минске появляется много. Новое поколение молодых авторов и кураторов ведут себя очень активно. Как, например, Алексей Борисёнок, который с нами сотрудничает, летом сделал замечательный проект на площадке музея Богдановича, тогда готовившегося к ремонту и по факту уже не использовавшегося как музей. Что касается трендов… Они же не вечные. Что будет, если я сегодня работаю в одном тренде, завтра мне выбирать другой? Кому тогда нужны мои работы, которые я сделал вчера? Лучше искать свою нишу, чем подстраиваться под кого-то. Это всегда почувствует и зритель, и коллекционер, и покупатель. Работа может выглядеть очень современно, эффектной, но при этом не стоить ровным счётом ничего, так как это всего лишь тренд, за которым стоит ровным счётом ничего.

KYKY: Если человек не интересуется искусством, нужно ли его как-то к нему приобщать?

А.Л.: Я считаю, что никого не нужно перевоспитывать. Не любишь искусство – ну, и хорошо. Просто с этим человеком, наверное, мне не о чем будет разговаривать, как художнику. Кто-то любит животных, разводит рыбок. Я их не развожу. Не думаю, что мне так необходимо завести себе два аквариума.

KYKY: Но ведь рыбки – это рыбки, а вот если в искусстве не разбираешься, то это же тебя сразу необразованным посчитают.

А.Л.: Это не совсем так! Я знаю, что есть некоторое количество людей, которых можно назвать интеллектуалами, но они совершенно не чувствительны к изобразительному искусству. При этом они могут быть замечательными философами или писателями.

KYKY: Кто же тогда приходит сюда, в галерею? Можно ли составить портрет людей «чувствительных»?

А.Л.: Здесь уже сложилась своя публика: философы, музыканты, художники, писатели… Приходят и люди бизнеса.

KYKY: Откинуть из списка людей бизнеса – и получается какой-то междусобойчик, если честно.

А.Л.: Немножко так. Но это везде так. В первую очередь работаем на тех, кто интересуется. Кстати, в галерее огромное количество образовательных программ – для детей, для взрослых… Уделяется внимание любому, кто приходит и задаёт вопросы. И нередко приходят люди, далёкие от искусства – никогда им не занимались, не интересовались, – но вдруг что-то им захотелось. Такому человеку, конечно, всё расскажем и покажем. Когда человек что-то покупает, то хочет знать, что именно. Бизнесмены задают много вопросов: кто, что, откуда такая цена.

KYKY: Есть какая-то разница между работами, которые покупают бизнесмены, и теми, которые предпочитают люди искусства?

А.Л.: Это довольно любопытная история. Несколько лет назад в галерее была выставка, состоящая из работ, которые собирают сами художники. У каждого художника есть какая-то своя небольшая коллекция: все друзья дарят-просят, работа понравилась – «дай мне, а я тебе свою»… Такие коллекции немножко другие, не такие, какие принято собирать среди «профессиональных» коллекционеров.

KYKY: Расскажете напоследок какой-нибудь интересный факт о художнике с выставки?

А.Л.: Олег Ладисов – художник, который много работает и много выставляется, но плохо продаётся. Не потому, что его не покупают, а потому что он сам не сотрудничает с галереями.

KYKY: Почему?

А.Л.: Он старший научный сотрудник Музея истории Минска, занимается своей исследовательской деятельностью – и это для него основной источник дохода, жизни… А искусство для него, не могу сказать, что хобби, потому что это не так – он относится к искусству серьезно, много работает, – а потому что не хочет заниматься своим продвижением, Галерея готова это делать.

KYKY: Не хочет опошлять искусство деньгами?

А.Л.: Да, наверное, да. Его работы находятся в серьезных, государственных коллекциях.

Напоследок Алесей напомнил, что «Ў бюро» открыто для вас в новом году с 4 января ежедневно с 12 до 22:00 и он готов предложить персональные консультации по предварительной договоренности.

На выходе из Арт-бюро ко мне подошла девушка, выглядящая не самой трезвой в мире, и спросила, не найдется ли у меня сигаретки. Заодно спросила: «А вы что ли там работаете?», – с презрением кивнув на галерею. Я ответила: «Нет». Девушка, шумно выдохнув, прокомментировала: «Слава богу!» Наверное, именно эти люди, по мнению Алексея, занимаются разведением рыбок. И слава богу?