Общественный транспорт ходит по маршруту: утром пробки, вечером пробки. Люди смиренно посещают свои рабочие места. Вот уже появились новогодние гирлянды над проспектом. Ничего необычного. И тут – зеркало! Прямо на здании, в центре города. Не зеркальная витрина очередного магазина, в котором цены похожи на телефонные номера, а зеркало, висящее в красивой резной раме. Посмотрел на свое небритое лицо и пошел дальше.
Вечером открываешь новостную ленту в Facebook: о, оказывается, это был арт-объект. Хм. Для кого? Наверное, чья-то необычная реклама. Нет. Просто зеркало. И тут узнаешь, что зеркала повесили те, кто отправил в свободное плавание по Свислочи надпись «DESIGN/RESIGN», украсил камышом мост в Лошице и повесил на деревьях красные зонтики. Опять кому-то заняться нечем. O'key, Google: что такое арт-акционизм? А что-то в этом есть. И название у всего этого тоже есть, беларуское – hutkasmachna. KYKY поговорил с создателями необычных арт-объектов в Минске и узнал, для чего Андрей Бусел, Тарас Пащенко и Сергей Кравченко устраивают встряску минской повседневности.
KYKY: Ребята, зачем вы занимаетесь арт-акционизмом?
Тарас Пащенко: Мне больше нравится определение «паблик-арт», а «арт-акционизм» нравится намного меньше. Последнее, на мой взгляд, предполагает большую концентрацию на самом процессе, на авторе, выражение каких-либо идей и даже эпатаж.
Акционизм – это когда тебе есть, что сказать, а «паблик-арт» – это когда тебе просто некуда деть старый диван: ты несёшь его на остановку и для красоты делаешь ему обивку из ковра.
Потому что твой товарищ как раз собирался выбрасывать этот ковёр. Если говорить о целях паблик-арта – мне кажется что он может пробудить в людях чувство, что город принадлежит им, а не тем, кто его администрирует. А занимаемся мы этим для развлечения и потому что у Андрея [Бусла] в мастерской после работ часто остаются какие-нибудь штуки, которые просто выбросить оказывается жалко. А ещё, возможно, для лайков и саморекламы.
Сергей Кравченко: Я не совсем согласен с Тарасом насчет мотивов, но нормально, что у каждого из нас троих они разные. Лайки и самореклама – конечно же, ценность и ресурс, без которого нарциссы (смеётся) долго не живут, но мне кажется, что основной интерес и основной питающий момент здесь – в неформальном диалоге с городом и его жителями. В диалоге средствами паблик-арта, который выносит высказывание, его отсутствие или какой-то вопрос в городскую среду. В крайнем случае – добавляет среде штрихи, разрушающие ее замкнутость, казённость. Диалог этот во многом как раз и возможен благодаря работе СМИ и соцсетям. А итогом его по-хорошему должно быть чувство каждого горожанина, что он живет не на фабрике мертвецов, а в живой, изменяющейся многомерной системе, которая зависит и от него в том числе.
KYKY: Несмотря на то, что вы делаете это для развлечения, ваши арт-объекты видит весь город (как минимум те, кто проходит мимо них и те, кто читает СМИ). Но вы же не для всех их создаете. И тогда вопрос такой: для кого?
Тарас Пащенко: Как же это мы создаём объекты не для всех? Конечно для всех! Даже для тех, кому они не нравятся. Пусть понервничают! (смеется)
Сергей Кравченко: У нас нет определенной нами аудитории, для которой мы создаем объекты, мы об этом вообще не думаем: о том, что вот эти зонтики – для велосипедистов и бабушек, эти зеркала – для любителей селфи, а надпись в реке – для того, чтобы нервировать прогрессивных минчан неоднозначностью. Выходит, они, и правда, для всех, и реакция на объекты может быть очень неоднозначной, а порой и болезненной для нас как авторов. Мы же такие же ранимые и одинокие, как и те, кто читает СМИ. Нам всем любви не хватает.
Иногда в процессе монтажа случаются диалоги и с той публикой, которая, возможно, не пользуется интернетом и не является нашими друзьями, и это интересно, оно прибавляет реальности происходящему. Хотя, по-хорошему, прямой диалог – вовсе не то, к чему мы стремимся.
Тарас Пащенко: Я думаю, всегда будут те, кому не нравится и это нормально.
KYKY: А какая, на ваш счет, должна быть реакция, чтобы не осталось обиженных?
Сергей Кравченко: Реакцию мы ни модерировать, ни прогнозировать не пытаемся, так как мы не маркетологи и не работаем с до конца ясным продуктом, типа хлеба в новой упаковке. Неоднозначность реакции – это нормально, это говорит нам о том, что происходит коммуникация между людьми с разными бэкграундами и, соответственно, разными взглядами на объекты. Форма реакций, кстати, тоже бывает очень разной, но говорит, скорее, о воспитании человека в самом широком смысле. Обижать людей объектами вовсе не является нашей задачей, более того, этическая сторона объектов чуть ли не приоритетнее эстетической.
KYKY: Отслеживаете ли вы комментарии, чтобы сделать следующий арт-объект как ответ на них, сделать диалог длительным?
Сергей Кравченко: Отвечать объектами на комментарии, появляющиеся в сети, мыслей не возникало, поэтому можно говорить о том, что наш диалог – это, скорее, символический диалог художника с публикой, нежели собрание в ЖРЭО. То есть сообщение, которое рождает рефлексию и ответ. Не исключено, что публика пойдет дальше, чем комментарии в сети (один уже пошел и указал на незаконность нахождения нас в лодке во время нереста), и диалог будет более ощутимым или появятся новые арт-объекты, но сейчас интереснее реагировать на городскую среду и на то, что висит в воздухе, нежели на комментарии о бессмысленности того, что мы делаем.
KYKY: Как «читать» работы, выполненные в стиле паблик-арт?
Сергей Кравченко: Думаю, мы не вправе навязывать мнение или давать оптику, через которую нужно смотреть на что-либо. В частности, на наши объекты. И вообще, я не уверен, что люди одинаково стену дома или дерево воспринимают – что уж говорить о тех поделках, что делаем мы.
Тарас Пащенко: Тому, кто задаётся вопросом: «как читать работы паблик-арта», я могу предложить следующий метод: сперва омыть ноги, перекреститься, расстелить специальный коврик по направлению к объекту, взобраться на него и открыть своё сердце.
KYKY: Где вы черпаете вдохновение для своих работ?
Сергей Кравченко: Большинство идей принадлежит Андрею, но вряд ли он раскроет секреты своего вдохновения, поскольку черпает он его не только в мастерской, но и за ее пределами. И вообще, у него огромное сердце, пытливый ум, потрясающий юмор и удивительная наблюдательность.
Тарас Пащенко: И самоотверженность. Штаны вон порвал на прошлой неделе, но не остановился, не сдался! (смеется)
KYKY: Используют ли в Беларуси паблик-арт в рекламных целях местные компании? Если конкретнее, то: обращались ли они к вам с такими запросами?
Сергей Кравченко: Мы не знаем, используют ли в РБ паблик-арт в рекламных целях, и к нам с такими запросами не обращались.
KYKY: Согласовываете ли вы свои работы с местными властями? Или достаточно разрешения собственника здания?
Тарас Пащенко: Есть несколько стадий согласования паблик-арта. Первая: отрицание – Зеленстрой отрицает наличие объекта. Вторая: гнев – Зеленстрой возмущён фактом наличия объекта. Третья: торг – мы торгуем фотографиями объекта в социальных сетях. Четвертая: депрессия – нам становится скучно, что идея реализована и делать больше нечего.
Пятая: принятие – Зеленстрой принимает решение об уничтожении объекта.
Сергей Кравченко: Единственное, чего мы не делаем, так это не согласовываем объекты друг с другом. А вообще, мы проходим все этапы согласований. К счастью, взаимодействие местных местных властей и частных инициатив у нас – дело привычное, обычное и обеспеченное удобными инструментами (смеется) . Также, почти все объекты нам всегда аккуратно помогали демонтировать.
KYKY: Считаете ли вы своими конкурентами тех, кто дорисовал колючую проволоку на мурале Минск-Москва?
Тарас Пащенко: Считаю, что они молодцы.
KYKY: Есть ли в планах сделать фестиваль паблик-арт и конкурировать с масштабами Vulica Brasil , которая ежегодно проводится на Октябрьской улице?
Сергей Кравченко: У нас нет планов, подразумевающих соперничество или, скажем, конкурирование. Хоть в вопросе масштаба, хоть в вопросе контента – зачем? Мы заняты своим маленьким делом, и здесь нет никакого рынка, нет кого-то, кого нужно победить – ну, кроме инертности себя и среды.
KYKY: Планируете ли создание арт-объектов за пределами Минска: на периферии или, чем черт не шутит, в зарубежье?
Сергей Кравченко: Пока что мы ничего не запланировали, но границы – города в том числе – явно не то, что будет нас останавливать.
Фото из личного архива героев.