Вклад Боуи в музыку: смесь рок-н-ролла с губной помадой

Чтобы разобраться во вкладе Дэвида Боуи в мировую музыку, нужно потратить неделю. Почему? Если все рокеры ХХ века играли самих себя: Джон Леннон, Чак Берри, Мик Джаггер, Боб Дилан – то Боуи на сцене всегда был музыкантом несуществующей группы. То Зигги Стардаст, то Изможденный Белый Герцог, то Майор Том, то Алладин Разумный – каждую роль он репетировал, к каждой гриммировался: «У меня масса костюмов, сыграю вам и ужас, и страсть, и уродство, а вы развлекайтесь – такова жизнь».

Чтобы не запутать читателя образами, стоит сформулировать следующее. Боуи – первая крупная звезда, которая занималась артом в форме поп-музыки. Его творчество можно сравнить с тем, что делал Энди Уорхол в изобразительном искусстве: то есть все еще поп, но для тех, кто любит посложнее. С конца 60-х по начало 80-х Боуи делал все, чтобы не попасть в мейн-стрим: учился пантомиме, увлекался кабаре и японским театром кабуки, а в 1983 году постарался «справиться с раздвоением личности», и записал классически хитовый рок-альбом. «Песня Let's Dance влила меня в мейнстрим. В следующих альбомах я пошел той же проторенной дорогой и в конце концов обнаружил, что лишь загнал себя в клетку. Людям было непросто увидеть во мне кого-то кроме чувака в костюме, поющего «Let's Dance», и это меня бесило», – рассказывал Боуи в одном из интервью.

«Однажды я спросил Леннона, что он думает о том, что я делаю. Годится, сказал он, но это просто рок-н-ролл, поверх которого положили немного губной помады», – эту фразу Боуи цитируют много раз. Чтобы конкретнее определить смесь рока с помадой, назовем стиль глэм-рок. Его последователи – группы Kiss, The Stooges, Smokie и Queen. Хотя сам Боуи по поводу глэм-рока в интервью журналу Filter в 2003-м категоричен: «Дело в том, что само это движение продолжалось всего 18 месяцев. От начала до конца. Потом мы все пошли дальше – Roxy Music и я. Конечно, были те, кто заскочил в последний вагон, всякие Гэри Глиттеры и иже с ними. Всё-таки, они были ужасны. Они нам не нравились. Мы были большими снобами в этом отношении. Нас было трое: T.Rex, Roxy и я. Всё. Вот и вся школа глэм-рока. Это даже не движение».

Дэвид и мода: хищно красивый хамелеон

Человеческая оболочка Дэвида Боуи была красивой. Наиболее меткое определение парню с глазами разного цвета дал журналист Роберт Мусел, который сопровождал Дэвида в путешествии в СССР в начале 70-х: «Он был высок, строен, молод и хищно красив». Говорить о вкладе Дэвида Боуи в моду можно бесконечно. Начнем с самого простого: он первым сбрил брови. Впоследствие критики нашли поступку массу объяснений: от «кокаиновой диеты» до алкогольного нервного срыва. Сегодня голые надбровные дуги как у Зигги Стардаста не слезают с мировых подиумов. Но это только брови. А есть еще полосатые пиджаки, бирюзовые боа, пластиковые Ray-Ban, безумные рубашки, блестящие брюки и ботинки на платформе.

Вернемся к воспоминаниям журналиста Мусела. «Его волосы были выкрашены в красный цвет, а лицо – мертвенно бледно. Он носил ботинки на платформе и был одет в яркую рубашку с металлической нитью, поблескивающей из-под синего плаща. В его руке была гитара». Модельер Джон Ричмонд признавался, что узнавал о моде из выступлений Боуи, костюмы Пола Смита списаны с Боуи «берлинского периода», Александр МакКуин вдохновлялся Зигги Стардастом. А помните обложку Voque с лицом Кейт Мосс, разукрашенном молнией как на альбоме «Aladdin Sane»? Мир моды признавался в любви музыканту три десятилетия кряду, и, кажется, будет делать это еще не раз. Сколько бы раз он сам не повторил за жизнь: «Антистиль – основа меня».

Последний вклад Боуи в моду – коллекция Dior весна-лето 2015, полностью посвященная его образам: мини-юбки-платья, ботфорты, плащи из силикона и комбинезоны, словно попавшие со сцены на подиум. «Так, как я вижу Дэвида Боуи, я вижу и эту коллекцию. Не обязательно в эстетическом плане, но в качестве концепции», – комментировал креативный директор Симонс. Любопытно, что коллекция Dior вышла еще при жизни музыканта, и можно себе представить, как за ней будут охотиться модники сейчас.

Сексуальная революция: трайсексуал Боуи

Вообще, сексуальная революция произошла до Боуи в ранних 60-х. Ее суть была в том, что мальчик может спать с девочкой вне института брака. Боуи расширил границы еще больше. Сам для себя он выдумал особое слово «трайсексуал» (от английского «try» — «пробовать»). Его поколение утверждало, что нужно попробовать все. Можно вспомнить кадры из фильма-биографии группы Rolling Stones, где героя Боуи вытряхивает из постели Мика Джаггера жена последнего. Или полный страсти фильм про Боуи и Игги Попа, которого играет Юэн МакГрегор – правда, оба музыканта впоследствие сильно критиковали картину.

«Я прекрасно помню свою первую любовь: мы вместе учились в школе, и это была первая девчонка в классе, у которой выросли сиськи, – откровенничал Дэвид. И тут же продолжал: «Секс стал для меня чем-то очень важным еще в 14 лет. Мне было плевать, как и с кем это происходило. Поэтому когда после школы я привел домой одного паренька и трахнул его на своей кровати, это просто добавило мне опыта. А потом я подумал: ну, если я когда-нибудь попаду в тюрьму, я, кажется, знаю, как там не заскучать». Самое интересное, что Боуи больше 24-х лет был счастливо женат на топ-модели Иман, у них есть общая дочь.

Вместе эта пара представляла собой инопланетян: таких нереально красивых, будто оба спустились на землю две минуты назад, причем, с разных планет.

Боуи и слава: вечеринки с Джоном Ленноном и трип в СССР на транссибирском экспрессе

Несмотря на марсианский лук, Боуи никогда не был заносчивым парнем с замашками суперстар. О том, что он рискован, крут и человечен, говорит хотя бы факт того, что в 70-е он дважды ездил через весь СССР в купе обычного поезда по Транссибирской магистрали. Обо всем этом он писал в дневник. «За соседним столиком в вагоне-ресторане сидели четверо русских парней и угрожающе поглядывали в нашу сторону. Я обедал вместе с Джеффри МакКормаком. Обсудив ситуацию, мы решили уйти. Думаю, это был правильный поступок. Когда мы проходили мимо их столика, один из них, глядя на нас, чиркнул себе пальцем по горлу».

В Москве Боуи осмотрел Оружейную палату, Красную площадь и посетил ГУМ, где купил пару трусов и мыло «Душистое».

После того, как Дэвид добрался до цивилизованного мира, западные СМИ назвали фотографии Эндрю Кента поддельными, усомнившись в том, что поездка вообще была. Но нас не обмануть: унылые лица на улицах Москвы говорят, что все было взаправду. Три года спустя Боуи приехал в СССР еще раз, вместе Игги Попом. В Москве музыканты остановились в гостинице «Метрополь», где отпраздновали 29-й день рождения Игги.

«Удивительные вещи тогда творились, — говорил Игги журналу Rolling Stone. — Первое, что я помню, — это как мы приближаемся к границе с СССР. Вдруг откуда-то появляется странный человек в котелке и круглых ленноновских очках. Абсолютный шпион из фильмов про холодную войну! Подходит к нам и говорит: «Хэллоу! Меня зовут Сергей, я ваш гид из «Интуриста». Тут я и думаю: «Ну вот, начинается!» У нас ведь даже виз тогда не было — друзья убедили нас, что они нам не понадобятся, мы были транзитными пассажирами. В общем, пограничники отобрали у Боуи пару «Плейбоев» и разорвали их на мелкие кусочки. Еще у Дэвида с собой оказалась книга про Геббельса, которую тоже забрали»…

«Потом мы погуляли по Красной площади в абсолютном одиночестве. Там я заступил за какую-то линию перед Мавзолеем и едва не получил штыком в пузо. Помню, мы остановились в «Метрополе», обедали в колонном зале. В меню было полно всякой всячины, но заказать можно было только борщ с черным хлебом и «Советское шампанское». На следующий день мы уехали, и в поезде к нам постоянно кто-то лез с водкой».

О кокаиновых вечеринках, безумных трипах с участием Боуи ходят легенды, точно такие же, как про Джаггера и Леннона. Впрочем, они и веселились все вместе.

Как-то в интервью Боуи рассказ про забавный случай о путешествии в Гонконг с Джоном Ленноном. «Мы были пьяные, искали место, где подают обезьяньи мозги, – рассказал Дэвид. – Хотели попробовать. Нашли. К счастью, оно оказалось закрыто. Но нам показали столы с дыркой посередине. Обезьяне сносят полчерепа и кушают мозг, как яичко всмятку. Какие-то люди узнали Джона, пригласили в отдельный кабинет и чем-то угостили, от чего он совсем осовел. Оказалось, это змеиная кровь. По-моему, те люди были членами Триады, так в Гонконге называют местную мафию. Потом Леннон снова куда-то отбежал, вернулся и говорит: «Открой рот». И что-то мне туда положил. Я спрашиваю: «Что это?» А он: «Ты проглотил? Тогда слушай: это яйцо трехлетней выдержки, сваренное в лошадиной моче! «Ах ты, ублюдок!» – говорю, но было поздно. Я съел эту гадость…

Когда мы были в Гонконге, Джон много времени уделял ребенку, а по вечерам мы с ним страшно напивались. Однажды мы попали в стрип-клуб, где был круглый стол, а посередине сидела голая девка.

Джон громко матерился (он был сильно пьян), и хозяин нам предложил освежиться. В конце концов типы из той же Триады вышвырнули нас на улицу Леннон с пеной у рта орет: «Пустите! Мы заплатили за выпивку, надо допить!» А они: «Идите к черту!» И тогда Джон заорал» «Да вы знаете, кто я такой?!» Они спрашивают: «Кто?» – «Битл, суки, битл!» – «Что ты говоришь?» – «Да, я битл!» Это было дико смешно. Мы оба хохотали. А потом на рынке мы увидели жакет-битловку, и я уговорил Леннона в ней сфотографироваться. Эти снимки хранятся у меня. Просто Джон и его битловский пиджак – красота….»

Боуи в кино: «бесноватые пидоры, трансвеститы или марсиане»

Дэвид Боуи снялся в 37 фильмах, включая «Престиж», «Твин Пикс: Огонь, иди со мной» и «Счастливого рождества, мистер Лоуренс». В 1983-м вышел фильм «Голод», где Боуи вместе с Катрин Денев играют вампиров. Дэвид говорил, что для того, чтобы сделать свой голос сиплым и соответствовать образу чудовищно быстро стареющего человека в фильме, он каждую ночь выходил на мост Джорджа Вашингтона и орал все панк-песни, которые мог вспомнить.

Озвучивал он и мультфильмы, например, «Губка Боб квадратные штаны» и «Артур и Минипуты». Вообще, считается, что Боуи снимался только в плохих фильмах хороших режиссёров. Исключения – фантастическая драма «Человек, который упал на Землю», где Боуи со своей внешностью марсианина пришелся ко двору, а также музыкальный фильм «Лабиринт».

«Мне часто предлагают роли в плохих фильмах. И, в основном, это какие-то бесноватые пидоры, трансвеститы или марсиане», – в принципе, Мудрый Аладдин и сам все понимал.

До самого конца он пел про смерть, одиночество и тлен. И свой последний альбом, который вышел за два дня до смерти, назвал «Blackstar».

Но ведь до Боуи никто не знал, что одиночество и тоска могут быть настолько красивыми. «Вряд ли кто-нибудь вспомнит обо мне через тысячу лет», – цитирует слова Боуи «Эсквайер». Ну, через тысячу лет возможно, ни у кого просто не останется способности мыслить – поэтому Дэвид явно преувеличивает.

Статья написана по материалам журнала Esquire, Rolling Stone Russia, Bird in Flight, Look At Me