Беларусь – традиционалистская страна с определенными нормами, стереотипами и устоями. По словам Юлии Мицкевич, проектного менеджера, эксперта по гендерным вопросам НГО «Актыўным Быць Файна», женщин они касаются в большей степени. Со времен Великой Отечественной войны, в которой погиб каждый третий белорус, и до сегодняшнего дня сохраняется демографический перекос, когда мужчина, хоть кривый и косой, но живой – уже чувствует себя привилегированно, менее ограничен в своих действиях и наделен большим выбором. Наша статистика стыдливо отмалчивается о том количестве женщин, которые воспитывают детей в одиночку: никто не подсчитывает количество вдовцов, матерей-одиночек, воспитывающих детей после развода, злостных неплательщиков алиментов или же семей, живущих вовсе без детей. А ведь за сухими цифрами отчета «Браки, разводы и общие коэффициенты брачности и разводимости» стоят конкретные судьбы. Но обществу гораздо проще осудить или наклеить обидный ярлык «брошенка с прицепом», чем признать нелепость стереотипов и избалованность (зачастую произрастающую из семейных традиций) наших мужчин. О конкретной судьбе мы и поговорим. Знакомьтесь с Викторией Оноховой-Журавлевой – женщиной, которая вышла замуж повторно, уже воспитывая пятерых детей.

История Виктории Оноховой-Журавлевой, рассказанная от первого лица

Если б мне рассказали мою историю, я б, конечно, не поверила, потому что это сюжет для сериала в семь сезонов. А может, и больше, потому что события-то продолжают развиваться. Я довольно рано поняла, что у меня будет много детей, ведь много детей в моем детстве – это три. Мои три наступили шесть лет назад, все желанные, в счастливом браке – никаких претензий со стороны общества. Когда младшему сыну было около года, одним зимним вечером мы с тогдашним мужем посмотрели друг другу в глаза и едва ли не в один голос заговорили об усыновлении. Как поезда из двух городов, так и мы – по разным мотивам пришли в одну точку. Муж хотел воспитать побольше достойных членов общества, я хотела, чтоб у ничейных детей был кто-то, кто поправит одеяло. Мы дошли до Национального Центра усыновления, и всё заверте… Прошли курсы, на которых самоуверенно убеждали чудесного психолога Ольгу Сергеевну, что никаких проблем у нас не будет, ведь мы опытные родители. И, по большому счету, особых проблем у нас и не было. Мы усыновили брата и сестру, малышей четырех и трех лет.

Муж принял их сразу как своих, дети освоились довольно быстро, удивлялись косточкам в яблоке (в детском доме середину вырезают, чтоб никто не подавился) и радовались, когда на завтрак блины.

«Мама! Вкусно!» – сказала дочка через пару недель жизни в семье, рассматривая блин на просвет, и тогда я расплакалась, потому что теперь вся детдомовская изолированность от реальной жизни была рядом со мной. Дети, которые так и не попали в семью, вырастают в детских домах часто без элементарных представлений об устройстве мира.

«Ребенок не вещь, его нельзя вернуть по гарантии»

Адаптация у детей шла легче, чем у меня. Первое время я часто жалела о своем решении усыновить их. «У меня уже были свои чудесные малыши, зачем мне это надо было», – бормотала сквозь слёзы под пылесос, чтоб никто не слышал. Ребенок не вещь, вернуть по гарантии, если он тебе просто не подошел, нельзя – процедура отмены усыновления также проходит через суд, и нужны веские причины. Я об этом не думала в тот момент, но люди, которые никогда не сталкивались с усыновлением, часто спрашивают, можно ли вернуть ребенка. Нет, просто так – нельзя, и слава богу. Ищи помощь у психологов, коллег, друзей, но старайся выплыть. К счастью, рядом со мной оказалась Катя, моя подруга и психолог, у которой был уже многократный опыт усыновления и принятия детей в семью. Катя помогла выбраться из уныния и тоски и вообще поддерживала меня на всём пути. А потом, спустя два года, Катя, которая не могла обратиться за помощью в ее собственной депрессии, умерла, и многие люди, которые пришли в усыновление благодаря ей, осиротели. Было непонятно, как же я справлюсь со своей жизнью, если такой сильный и опытный человек, такая оптимистка и веселушка как Катя взяла и вышла. И как справится ее семья.

Есть ли шансы у разведенной женщины с пятью детьми

Спустя какое-то время благополучной жизни в семье начались финансовые проблемы, кризис не прошел незамеченным, и постепенно мы отдалились друг от друга. Внешне мы оставались отличными партнерами с идеальной семьёй, но неудовлетворение росло. Не так приготовлено, не так запаркована машина, не так посмотрел, не так сказала. Стало ясно, что ничего из наших отношений больше не получится, и мы расстались. Бывший муж быстро утешился в объятиях моей бывшей подруги, и всё у них хорошо. Несколько хромают его отношения с нашими детьми, в воспитании которых он теперь не принимает участия, но, возможно, через какое-то время, когда его собственная жизнь утрясется, он сможет восстановить контакт.
Все эти сложности и жизненные невзгоды мне помог преодолеть мой нынешний муж и любимый мужчина. Так сложилось, что им стал муж моей той самой подруги Кати, которая помогла мне в трудной ситуации. Карта жизни иногда разворачивается так, что ни один сценарист не придумает.

У Шуры с Катей было 11 детей, приемные, усыновленные и биологические, и к огромному счастью, после Катиной смерти все дети остались в семье. Органы опеки проявили огромное понимание и действовали исключительно в интересах детей, за что им большое спасибо. Наши дети общались между собой задолго до того момента, когда мы решили быть вместе, так что особых сложностей не было. По крайней мере, не больше, чем было бы в обычной семье с 16-ю детьми.

На текущий момент у нас 14 детей, потому что самая старшая дочка вышла замуж полтора года назад, один ребенок был направлен на обучение в школу-интернат. С сентября будет еще минус один, потому одна из дочек поступает в лицей – будет осваивать специальность парикмахера.

Как проходит обычный день многодетной мамы

Вопросы быта вызывают всегда очень много интереса. Последние два с половиной года семье очень помогает бабушка, Катина мама и Катин отчим. Мне повезло, у меня с ними сложились теплые отношения. Честно говоря, я не представляю, как двое взрослых, один из которых бесконечно работает, чтобы обеспечить семью деньгами, справились бы без дополнительной помощи. Ежедневно мы покупаем два хлеба, четыре батона, шесть литров молока. Суп готовим в семилитровой кастрюле, на кашу уходит полторы пачки крупы. Старшие девочки-подростки уже благополучно справляются с поддержанием чистоты в доме, мальчики ухаживают за котами, собаками, шиншиллой и кроликом. Не могу сказать, конечно, что это все происходит осознанно, пока еще чаще всего приходится напоминать, чтоб сделали. Иногда даже несколько раз, ведь дети быстро забывают то, что им не интересно в этот самый момент.

Я не могу оценить, хватает ли каждому из детей внимания, потому что у всех разные потребности. Старшие уже счастливы, что я не контролирую их: что ел, где был, с кем говорил. Мне нравятся дети-подростки потому, что они всё более интересные собеседники, но еще прислушиваются к каким-то нашим мыслям.

Как-то раз я с девочками ходила на 30 second to Mars, было офигенно круто, что я уже могу с ними обсуждать песни и Джареда Лето.

Они скидывают мне список интересных им сериалов для просмотра, я им – двадцатку самых крутых джазовых композиций. Младшие вертятся рядом, когда я готовлю или мы куда-то едем, задают свои бесконечные вопросы типа «Какая у мухи кровь?», «Можно ли умереть, если сорвать бородавку?», «Как сделать топор, чтобы сделать веревочную лестницу? И где взять веревку?». Я часто не могу сдержаться и смеюсь такому безгранично пытливому уму. Дети не видят границ своим возможностям и уверены, что они могут всё, что бы ни придумали, и более того, думают, что смогут сохранить эту свою суперсилу навсегда.

Многодетные семьи и «помощь» государства

У меня очень часто спрашивают, помогает ли государство. Я уверена, что лучшая помощь – это не мешать. Чем меньше усилий прикладывает к нам государство, тем лучше для нас, ведь только ленивый не пнул приемного родителя за корысть и желание разбогатеть на пособии сироток. Поэтому мы стараемся рассчитывать в основном на свои силы. Бывают курьезные случаи. Например, у нас крыша в доме течет довольно сильно.

Мы написали запрос в местный исполком с просьбой помочь, и исполком помог – посчитал, что ремонт будет стоить 10 тысяч долларов, и перечислил адреса подрядчиков для ремонта. Типа: «Вы тут держитесь, здоровья вам, счастья».

Мы не строим каких-то глобальных планов, потому что ежедневная рутина и без них достаточно масштабна. Хотим в этом году успеть сделать террасу, с растениями вокруг дома разобраться, сейчас вот к учебному году надо новую мебель детям купить, форму, обувь, канцтовары. Никаких целей спасти весь мир у нас нет. Мы просто играем теми картами, которые выпали. Я, конечно же, мечтаю о том, что смогу делать ежегодный медосмотр в облегченном режиме, а не полтора месяца кряду, что к офтальмологу в местной поликлинике не нужно будет записываться за месяц, но понятно же, что это проблема общереспубликанского характера и не именно многодетных или приемных семей.

Возвращаясь к жизни внутри семьи: приходится признать, что день на день не приходится, иногда я ору просто непрерывно, и даже хочу кого-нибудь стукнуть, потому что невозможно смириться, как они не понимают то или иное, столь очевидное для меня. В такие моменты я стараюсь лечь и уснуть, чтобы день быстрее прошел. Это очень помогает. И никто, кроме порядка в доме, не пострадает, и я высплюсь. Но больше всего, конечно, меня наполняет осознание того, что рядом со мной – мужчина, который пронесет меня на руках через любые невзгоды и лишения. С возрастом я поняла, что дети, несомненно, важная часть жизни, но ни в коем случае нельзя ставить под удар отношения между мужем и женой, пренебрегать ими, выводя на первый план потребности детей. Если родители счастливы, то у детей нет другого выхода, кроме как купаться в этих лучах счастья и любви.

Конечно же, я себя никаким героем не считаю. Я иду той дорогой, которая для меня предназначена. Я умею слышать себя и не бояться внезапных поворотов и горок, мне нравится отдаваться этой жизни целиком, а не беречь себя для какого-то мифического будущего. Я не хочу больше мечтать о тех золотых временах, которые должны наступить, когда дети вырастут или я выйду на пенсию, или зарплаты вырастут, или наконец-то я смогу путешествовать, рисовать, танцевать, наслаждаться жизнью в любом другом ее проявлении. Я хочу это все делать сейчас вместе с человеком, которого люблю, и который любит меня. Не знаю, как дети рядом могут помешать радоваться жизни.

Комментарий специалиста: откуда растут корни семейных стереотипов

Юлия Мицкевич, эксперт по гендерным вопросам НГО «Актыўным Быць Файна» говорит: «Женщина всегда должна выйти замуж, ведь это заложено природой, необходимо, иначе она ущербна. А без главы семьи – очень плохо жить. Чувство собственной важности – элемент сегодняшней культуры отношений, которые индуцируются не только из семьи в семью, но и, к сожалению, поддерживаются общественным сознанием. Откройте любое масс-медиа, любой форум в интернете – везде штампы, как должно быть, и десять способов, как это надо делать. Третьего не дано, никто не берет комментариев у гендерных экспертов. Есть определенная картинка нуклеарной семьи, что это правильно, что это хорошо, а всё, что выходит за рамки, сталкивается с неодобрением.

Мужчина, который знакомится с женщиной с детьми, зачастую будет восприниматься как какой-то неудачник, который не смог найти «нормальную» женщину, вряд ли к нему будет кто-то подходить и хлопать по плечу: «Чувак! Ты молодец! Главное – это твои отношения, твоя любовь, главное – чтобы тебе было хорошо!»

Общество с четко выраженной иерархической патриархальной системой всегда нетерпимо к нетипичным ситуациям. К примеру, если взять ту же Швецию, не значит, что нет этих норм, но они более размыты. Вы себе как личность можете позволить находиться в разных отношениях, в зависимости от своих предпочтений. Это и есть настоящая свобода, право выбора и демократия. В нашей политической системе, ее нет, соответственно, и в семье. Ни свобода выбора, ни свобода слова, ни свобода собраний не являются здесь ценностью, они ограничиваются государственными рецессивными органами. Всё это в итоге переходит и на сферу интимных отношений, на тему семьи. Когда я слышу выражение: «Я не занимаюсь политикой», мне смешно. Это как раз то, что вас касается, зачастую без вашего ведома или согласия. Вы живете в отрыве от того, что происходит вокруг. А то, что не укладывается в общепринятые строгие рамки – скорее всего вызовет отторжение у человека, воспитанного на перекошенной медийной картинке. Пока нет обсуждения – люди не видят, не анализируют, не задумываются, не рефлексируют, что, в конце концов, может быть по-другому».