Как и зачем я попал в Америку

После многолетней работы по защите природы и развитию экологической политики в Беларуси в Минске случилась Котовка (речь про вырубку деревьев в сельхозпоселка Минска – прим. KYKY). Пока мы в прямом смысле боролись с  «Минскзеленстроем», «Ремавтодором» и пытались повлиять на решение Администрации района, в городе вырубили еще два парка и началась очередная попытка строительства в Куропатах. Я очень переживал по этому поводу. Были мысли, что вся наша общественная работа в итоге – пустая трата времени, что надо придумать другой способ. Во время этого депрессивного периода вспомнил, что годом раньше вместе с Андреем Егоровым (глава Центра европейской трансформации – прим. KYKY) ездили в Америку знакомиться с разными синктэнками, и Институт МакКейна предложил принять участие в программе по международному лидерству. Не обратил тогда на это предложение внимания, потому что строил планы по расширению деятельности Зеленой сети, планировал открытие офиса в Центральной Азии. Но передумал и решил, что хочу пройти собеседование, потому что в Беларуси абсолютно все казалось нерабочим и бессмысленным. Остро хотелось что-то поменять, а не расширять негативный опыт.

На первом же собеседовании прямо сказал, что не являюсь идейным республиканцем и смутно себе представляю, что они называют лидерством, и вообще это слово в моей стране – почти ругательное. Меня все равно взяли, и на одиннадцать месяцев я вместе с семьей поехал в Америку. Программа состоит из двух частей. Первая часть – сессионная: мы неделями встречаемся с американскими лидерами в различных областях: политиками, чиновниками, дипломатами, крупными бизнесменами, астронавтами, исследователями, голливудскими звездами или, например, неформальными лидерами Южного Бронкса. Вторая часть программы – практическая. Все участники по жребию попали в разные штаты и институты. Мне посчастливилось устроиться в мэрию Канзас-сити, штат Миссури. Здесь я работаю в отделе инноваций над программой смарт-сити – помогаю «озеленить» и «оздоровить» планы городского развития. Не уверен, что это потом можно будет использовать в Беларуси. Минск уже вполне себе диджитал-сити, но до смарт-сити еще как до Луны. Интересно было бы попробовать «смартифицировать» какие-то пилотные территории или кварталы, поучаствовать в развитии законодательства в области управления большими данными, в экспериментах по бюджету общественного участия. Потенциально это можно было бы сделать в Новой Боровой или в Великом Камне – там, где нет косности в системе принятия решений. На районные и малые города пока надежды мало – наслушался «историй успеха» от коллег. Сам решил рискнуть – полгода перед своим отъездом в США помогал одному райисполкому составить заявку на крупный грант. В итоге им понравились все предложенные инновации, весь подход в целом, но ничегошеньки не оставили в итоговом документе. Грант они выиграли, а толку никакого – деньги на ветер.

Умный американский город борется за бизнесмена

Говорить про американский быт не хочется. И так понятно, что в развитых странах все предусмотрено для нормальной жизни, остается встроиться и больше об этом не думать. Единственное, позволю себе согласиться с актрисой Анной Хилькевич: кофе в Америке паршивый (улыбается). Кажется, это неисправимо. Первое, что меня по-настоящему впечатлило – почти абсолютная независимость городов друг от друга, штата и федеральной политики. Каждый «сити» имеет свой собственный суверенитет и культивирует свой подход к местному самоуправлению. Не люблю сравнивать Беларусь и Америку, но все же проведу параллель: то, что называется в Беларуси исполкомом, здесь именуется офисом сити-менеджера.

Вот например, Андрей Шорец – это сити-менеджер Минска, но ни в коем случае не мэр.

Мэром будет правильно назвать председателя Мингорсовета, но кто-нибудь когда-нибудь слышал фамилию Панасюк? В американских же городах очень четко разведены функции политической, административной и судебной властей, у всех свои узкие задачи и полномочия. Мэрия занимается распределением городского бюджета и делает это в соответствии с пожеланиями горожан и местного бизнеса. Работа в сити-холле не зря называется «службой» (сервисом). Об этом мне не перестают напоминать американские коллеги, потому что я постоянно задаю им дурацкие вопросы, исходя из своего предыдущего жизненного опыта: «Нет, мы не можем регулировать коммунальные тарифы, их определяет частный провайдер услуг». Или: «Для этого нам бы пришлось поднять налог на транспорт, а представители районных советов четко дали понять, что люди готовы на это, только если мы будем строить новый мост, а не велодорожку». К слову, городской бюджет абсолютно прозрачен и каждый год формируется путем очень широкого общественного участия.

Бизнесмены ходят в мэрию как на работу – часто и спокойно. Ходят чаще не для того, чтобы собрать справки или штамп поставить. И не для того, чтобы продать городу свои идеи или продукты – они заранее знают, на что у города есть бюджет, а на что нет. К слову, многие беларуские стартапы, с некоторыми из которых я сейчас пытаюсь сотрудничать, полагают, что благодаря моему месту работы можно как-то продвинуть или профинансировать их идею. Продвинуть можно, профинансировать нельзя – система устроена иначе.

Зачем же ходят бизнесмены? За консультациями. В мэрии есть сотрудники (иногда это и сам мэр), которые играют роль своего рода бизнес-консультантов. Такой человек обладает практически всей информацией о городе, как никто другой может рассказать, где лучше разместить предприятие (и сделает это не только на основе своего субъективного мнения, но и на основе анализа Big Data), с кем будет интересно обсудить возможности сотрудничества, где получить грант или кредит и в какой акселератор пойти при необходимости. Мэрия не просто дает ответы на все эти вопросы, она борется за то, чтобы ты к ней прислушался и начал развивать свой бизнес именно в этом городе. Соответственно, тут же платил налоги, из которых формируется городской бюджет. Города рьяно конкурируют за бизнес, стараются как можно ярче продемонстрировать свои преимущества. Это как если бы Минск и Гомель убеждали сеть Zara открыть головной офис именно у себя. В Америке это абсолютно нормальная коммуникация местной власти с бизнес-сообществом, которая проходит в непринужденной обстановке.

Пока я не приехал на работу в мэрию, отдаленно представлял себе из учебников, как это работает, поэтому по приезду был сильно впечатлен (улыбается). В частности, потому что имел опыт открытия и закрытия ИП в Беларуси: никогда не забуду, что нужно было самому принести с собой в налоговую иглу, нитки и шило, чтобы сшить какую-то  там форму. Думаю, если бы американцам предложили подобный квест, горожане бы сами сожгли и мэрию, и налоговую уже на второй день – не столько от злости, сколько от страха, что бизнес сбежит из их города вместе со своими деньгами. Тут все проще – меньше бумаг, больше дела.

Евангелист беларуских инноваций

Недавно я вернулся из Феникса, в пригороде которого – Темпе – находится один из основных американских центров инновации – Аризонский Государственный Университет (именно в Темпе при испытаниях беспилотников Tesla недавно был сбит пешеход). Я был безмерно впечатлен экосистемой, которую удалось выстроить в этом месте. Университет – главный узел этой системы, он прочно связан с городом, с местным и с крупным бизнесом, с сетью некоммерческих организаций, с селебрити – все связано со всем на расстоянии соседней двери. Несмотря на количество камней и песка вокруг и стабильные +40 градусов жары, на территории кампуса много зелени, ультрасовременные здания покрыты солнечными батареями, коллекторами и оснащены прочими техническими новшествами. Внешне это выглядит, как бесконечные сады Семирамиды в пустынях Аризоны. Отсутствует назойливая реклама, никто не плюет семечки, вокруг лавок не валяется мусор, народ массово перемещается по городу на скейтах. Для досок везде даже есть специальные парковки! Все выглядят очень спортивно. Никто не курит.

В Америке в последние годы вообще мало кто курит: если увидите человека с сигаретой, можете подходить и смело вести диалог на русском или испанском языках – это точно недавний эмигрант.

В университете Аризоны очень много школ, моя любимая – Школа для Будущего и Общественных Инноваций, в которой работают около сорока факультетов. Она молодая, существует лет 5-7. Самое главное – то, как сильно бизнес пристегнут к университетским процессам и наоборот: все друг в друга инвестируют. У людей полностью открыты все социальные лифты, что дает им доступ к любым межсекторным взаимодействиям. Очень интенсивное междисциплинарное взаимодействие. В это же время я онлайн следил за форумом «Место встречи: Будущее» в Минске – наблюдал конфликт «гуманитарии vs технари vs айтишники». Участники не слышат друг друга, оперируют разными языками. В Аризоне такой конфликт немыслим. Я видел пару десятков крупных междисциплинарных проектов, где распоследние гуманитарии рука об руку сотрудничают с инженерами и инвесторами и вместе получают удовольствие и профит. К слову, тут большое разнообразие акселераторов под любые задачи. Некоторые занимаются продвижением уже продвинутых стартапов, есть те, кто берется за проект на самых ранних его стадиях: цепляются просто за интересные идеи. В таких можно встретить много домохозяек и эмигрантов. Тут раскручивается и масштабируется практически все. На вопрос про деньги везде отвечают, что деньги – не проблема. Вопрос не в деньгах, а в их управлении. В Беларуси же, по-моему, главная беда – барьеры межсекторного взаимодействия: чиновники сами по себе, бизнес сам по себе, общественные организации и все прочие вообще маргинализированы и тоже сами по себе. Секторная сегрегация с элементами классового апартеида. Это очень не здорово.

Я внимательно слежу за тем, что говорят и делают беларуские новаторы и считаю, что тот же Виктор Прокопеня несет в массы порой странные, но полезные идеи. В главном я с ним согласен. Прокопеня – беларусский евангелист инноваций, он рассказывает, что нам всем надо учиться думать по-другому, смелее, шире, заглядывать дальше в будущее. Но он заточен на экономические и технические сферы больше, чем, например, на социальную. По его примеру последнее время дейсвуют и некоторые наши чиновники. Вопрос в том, что они будут менять на практике в стране, где словом «реформы» некоторые детей пугают.

В Америке же всё испытывают, тестируют, реализуют самые разные инновационные решения: от бытовых и экономических, до социальных и биологических. Много внимания уделяется философии и этике. Вот почему в эту страну едут амбициозные и трудолюбивые люди: тут меньше барьеров, хотя есть и свои минусы. Несмотря на законодательные ограничения в работе с криптовалютами, практически в каждом университете есть люди, которые занимаются изучением этой темы и экспериментируют с блокчейном, а в каждом крупном городе будет несколько соответствующих тусовок. Есть примеры блокчейн-решений, внедренных на уровне отдельных штатов. В половине штатов есть свои ПВТ. Народ в них больше сконцентрирован на долгосрочных проектах, чем на майнинге или спекулятивных решениях. Поэтому у американцев достаточно сдержанный интерес к беларускому Дерету №8. Американскому криптосообществу он известен, но большого энтузиазма мне слышать не приходилось. Беларусь же возлагает много надежд всего на нескольких крупных проектов.

Один из них – АЭС, он большой, адски дорогой и изначально обречен провалиться. Другой – «Великий Камень» – интересный, но противоречивый. Еще один – ПВТ, он хороший, смелый, но пока выглядит, как оторванная нога.

Сложно щеголять элементами английского права в ситуации, когда нормальной независимой судебной системы, гарантий права на частную собственность, гарантий защиты персональных данных – ничего толком нет, все надо отстраивать. Налоговые льготы всего этого не компенсируют. В общем, восьмой Декрет пока – сферический конь в вакууме, и все это видят. Так какой смысл американцам идти в Беларусь? При этом они действительно открыты к любым внешним инициативам. В университете Аризоны многие говорят: «Давай сделаем совместные проекты – с тебя идеи и гарантии, что на месте не будет проблем, с нас – финансы и продвижение. Сколько тебе надо времени, чтобы договориться с твоими властями\университетами\ПВТ?» Когда мне задают этот вопрос, я опять вспоминаю Котовку (смеется). Хотя с беларускими технопарками и некоторыми ВУЗами было бы очень интересно пообщаться на эту тему. Прям жду-не дождусь.

Беларуский ЕРИП, Пентагон и Ходорковский

Мое субъективное мнение: в американской политике уживаются две крайности: с одной стороны, все живут по принципу «мой дом – моя крепость», с другой, американцы стали отъявленными глобалистами-футуристами. Их идеология имеет такой компонент, которого нет ни в одной из версий идеологии Беларуси – будущее человечества. Мало кого волнует, где ты и кто ты сейчас. Всех волнует, чего ты хочешь в глобальном смысле и что ты для этого делаешь. При этом американцы очень дружелюбны, но прямолинейны: если ты начнешь нести чушь, тебе об этом спустя минуту обязательно скажут. Никто не будет танцевать танец с реверансами. «Ваше предложение нам не подходит», – нормальный, не грубый, но категорично понятный ответ. Поэтому не советую рассказывать им про то, как у вас в жизни или в стране все идет не так – эта тема самая последняя, на которую с вами станут говорить. Им интереснее слушать про планы, достижения и успехи, узнавать о том, чего у них нет. Я произвел фурор и прославился на целый день, когда рассказал про беларуский ЕРИП – американцы пришли в восторг, говорили, что это гениальная идея для стартапа (улыбается). В Америке практически все хотят сделать что-то, на чем можно заработать. Не обязательно деньги, имя, контакты – все, любую форму капитала, и в первую очередь – социального.

Буквально недавно мне посчастливилось поучаствовать в Sedona Forum – это закрытое мероприятие, которое ежегодно организовывает семья сенатора Джона Маккейна, где любезно просят не фотографировать и не вести съемку. В числе приглашенных гостей были послы, главы Пентагона и ЦРУ, президент Эстонии, господин Ходорковский и много сенаторов с семьями. Эти люди на протяжении нескольких дней обсуждали американскую повестку и рефлексию на внешнюю и внутреннюю политику страны. Если вспомнить программу беларуского телевизора и главную тему в фейсбуке за ту неделю, может сложиться впечатление, что в Америке, как и в России, все только и говорят о Сирии. На самом деле это не так. Последний ракетный удар – это частное событие, одно «из» в реализации широкой политики. Политики обсуждают расстановку интересов, глобальные вызовы и долгосрочные перспективы. Наряду с Сирией и Кореей обсуждаются вопросы освоения Марса, последние новости науки. Обсуждая экономику, они стараются заглянуть на 30-50 лет вперед. Они часто говорят о том, что США может не успеть за глобальными изменениями, что надо быть более гибкими, реагировать оперативнее, действовать проактивно, экспериментировать, партнериться.

В Беларуси такого нет, я постоянно читаю наши республиканские отчеты и госпрограммы. Например, Национальная стратегия устойчивого социально–экономического развития. К сожалению, из редакции в редакцию кочует набор хотелок, но не видение страны и народа в глобальном контексте. Эта стратегия больше похожа на вишлист на следующую пятилетку: «Вот корову купим – заживем!» В Америке тоже думают, как «тянуть», но есть четкий фокус на то, как строить будущее, как вписываться в него, с коровами или без них. Но больше всего на форуме меня поразило даже не содержание, а его форма. Там были совершенно разные люди: демократы, республиканцы, бизнесмены, которые некогда конкурировали между собой за пост или рынок. В большинстве случаев оппоненты оказывались близкими друзьями. Я думаю, такой американской «толерантности» способствует их представление о лидерстве, как о способности жить, делать мир лучше. Политики спокойно и без стеснения говорят на темы, которые в нашем обществе окрестили бы пафосными и быстренько сняли бы их с обсуждения: честь, достоинство, служение людям, уважение, любовь к своим учителям. Казалось, все давно знают, что быть плохим – некрасиво, надо быть хорошим. Но на эту самую тему в США каждый год издается (и продается!) множество книг. В каком-то смысле, последний спич беларуского официального лидера тоже был об этом. Мол, ребята, мы же тоже хотим как лучше, тоже хотим по-другому, но не получается. Становится даже жалко, когда слушаешь человека, который вдруг понимает, что потратил столько сил и возможностей на какую-то фигню, а как все исправить не знает.

Эштон Кутчер, вице-президент Microsoft и нация пиратов

Мне не приходилось видеть, чтобы кто-то задирал нос, с каждым разговаривают приблизительно на равных. Заносчивых я не встречал. Хотя, нет, встречал одного парня, который проверяет чеки на выходе из магазина (улыбается). Статусные американцы – это люди с сильной саморефлексией и очень развитой самоиронией: шутить над самим собой – признак хорошего тона, многие американцы делают это очень изящно. Для них очень важна репутация – это ключевая вещь, которой они дорожат больше, чем, кажется, рабочим местом или политическим постом. Просто все знают: упав на дно в Америке, подняться обратно без доброго имени не получится. Если каким-то образом удается получить доступ к телу даже известного человека, можно быть уверенным, что он открыто пойдет на диалог. В рамках моей программы доводилось пообщаться с достаточно разными людьми, например, бывшим госсекретарем США Генри Киссинджером, или с нынешним – Майком Помпео. Это очень интересно, наверное, даже почетно, но свои инсайды я получил точно не от них (улыбается).

Как-то мы встречались с актером Эштоном Кутчером. Я не поклонник его творчества, но было очень интересно узнать, что вместе с миссис Маккейн он является одним из лидеров программы Аризонского университета по противодействию вовлечения детей в секс-бизнес. Собственно, Эштон и приехал, чтобы рассказать, как работает эта программа: при помощи большой базы ip-адресов и системы распознавания лиц, а также большого числа волонтеров она спасла очень много детей практически без помощи силовых структур, при этом все делается в рамках закона и для его развития. Рассказывал это все Эштон, как и полагает актеру, очень эмоционально, благодаря чему сразу собрал много пожертвований прямо на мероприятии. А сейчас история про «заносчивость»: максимум некорректности, который я видел на ужине, – когда спустя час фотосессии с поклонниками актер не улыбнулся очередному желающему сделать с ним селфи.

Помню, будучи в Аризоне, я случайно оказался за столиком с двумя представительными седовласыми мужчинами. Мы разговорились, я узнал, что один из них пишет уже третью книгу про лидерство, другой занимается филантропией и поддержкой начинающих бизнесменов. Они практически не говорили о себе, спрашивали в основном о том, чем я занимаюсь, что думаю по различным поводам. Такой подход здесь называется хитрым словом «менторство» – опытные люди задают вопросы о твоих целях и планах, чтобы в обычном разговоре помочь правильно выстроить идею. В итоге джентльмены надавали мне кучу интересных советов и контактов, а в конце беседы заверили, что лучших партнеров, чем Intel и Microsoft, в мире для меня не найти (улыбается).

Чуть позже я узнал, что Боб и Крейг – это Боб Хербольд и Крейг Барретт – бывший СОО Microsoft и экс-СЕО Intel (обе кампании являются партнерами Аризонского университета).

Когда эти джентельмены узнали, что я пользуюсь Linux, обрадовались, что не Apple, но задались вопросом, почему не Microsoft. Я объяснил, что в Беларуси практически никто за софт не платит, потому что даже школьник может ломануть Office, а я просто не хочу воровать их продукт. Они посмеялись и окрестили беларусов нацией пиратов. Пришлось возразить – у нас пиратское прошлое, но я хочу быть представителем нации оупенсорса.

Вернуться в Беларусь после инновационной Америки

Моя программа, которая закончится уже через четыре месяца, рассчитана на то, что все ее участники, впечатлившись и обучившись, по возвращению домой будут развивать и интегрировать полученный опыт в своих странах. Все мои одногруппники уже строят планы: несколько человек соревнуются за посты мэров в своих городах, другие развивают бизнес, одна моя подруга, бывшая министр и член парламента Латвии, успела основать политическую партию, теперь готовится к выборам. Я же до сих пор в сомнениях, ведь дома у меня такой широкий выбор, куда себя применить! Первое время очень депрессировал на эту тему, звонил беларуским друзьям, жаловался, что не очень понимаю, кому это нужно. Потом перестал терзаться, смотрю на ситуацию позитивно. Есть такой анекдот: приходит пациент к доктору и говорит: «Доктор, у меня все болит, куда не ткну, всё-всё болит», – а врач ему: «У вас просто сломан указательный палец». Сейчас я себя чувствую примерно таким пальцем по отношению к Беларуси. Американский инновационный и лидерский подходы можно и нужно внедрять в любую беларускую сферу: урбанистика, бизнес, образование – куда ни ткни, полно работы, поэтому без дела точно не останусь. Надеюсь, все это не закончится тем, что мне мой промытый американской пропагандой мозг вставят на место. Он мне таким, как сейчас, очень нравится. Теперь уже друзья все чаще пишут: «Ох, и тяжко тебе будет, когда вернешься. Готовься к депрессии. Наверно, пить с тоски начнешь» (смеется). Хорошо, что я не пью. Меня уже много куда приглашали работать в ближнем зарубежье. Но пока я готов начать в Беларуси. Вижу, сколько вокруг появляется людей, с которыми чувствую себя на одной волне. Стараюсь знакомиться. В Беларуси есть как минимум несколько окон возможностей для инновационных прорывов, из которых можно развить успех. Вот и попробуем их приоткрыть.