Бобруйская школьница, сбежав из дома, попала в больницу. 15-летняя девочка, как пишет TUT.BY, говорит, что ее избил отец. На стороне девочки и ее бабушка. Женщина утверждает, что внучка страдает от агрессии папы с 13 лет, когда мать девочки лишили родительских прав. «Мария согласна попасть в приют и стать «государственным ребенком», чтобы как минимум спокойно доучиться. Дома она чувствует себя беззащитной», — заключает бабушка. Органы опеки ждут официального заключения милиции. А сам отец все отрицает, хотя и не против того, чтобы дочь попала в приют.
Бабушка Марии (имена изменены) каждый день навещает внучку в больнице. Девочке сделали лапароскопическую операцию. Как говорит Галина Федоровна: «У нее жидкость в животе скопилась — там, куда он [отец школьницы Алексей] ее ногами бил. Ей поставили дренаж».
Бабушка рассказала, что 4 февраля, около 22.00, ей позвонила внучка. Девочка кричала: «Бабушка, спаси, он меня убьет!». Бабушка сказала внучке ехать к ней. Вызвали скорую. По словам бабушки, ее внучка была в истерике. У нее были боли в животе и в руке, на голове были шишки, волосы выпадали. «Это он [отец школьницы] так ее по голове бил, за волосы таскал», — говорит пенсионерка.
Бабушка узнала о подробностях того вечера со слов Маши милиционерам. Судя по протоколу, получается так: Маша пришла домой — в квартиру отца и его семьи, — в 21.30. До этого она была у бабушки. Школьница пошла к себе в комнату, но к ней пришел отец и дал ей оплеуху, за то, что девочка поздно пришла. Отец «повалил ее на кровать и начал месить», бил ногами в
коридоре, куда девушка убежала. У девочки получилось вырваться, она схватила нож и, ударяя им в стену, сказала отцу не подходить. Потом она выбежала на лестничную площадку, но там ее снова догнал отец, снова принялся бить. Девочка все же смогла убежать, попросила на улице телефон (ее остался у отца) и позвонила бабушке.
Бабушка говорит, что знала о конфликте, который тянется уже давно. По решению опеки и требованию Алексея она не должна была «вмешиваться в воспитательный процесс». Забрать девочку к себе ей тоже не разрешили, сославшись на возраст и материально положение женщины. «Мне 64, и я сейчас воспитываю 8-летнюю внучку младшей дочери, которая умерла. Еще и девочку-подростка мы на свою пенсию не потянем».
Однако Маша бывала у бабушки постоянно. Женщина просила подростка быть мягче с отцом, не провоцировать его, уходить от конфликтов. Женщина и девочка хотели, чтобы после конца 9-ого класса она поступила в училище в другом городе, чтобы жить в общежитии.
Мать Марии, как рассказала бабушка, лишили родительских прав из-за алкоголизма. С отцом школьница живет с мая 2016 года. Осенью того года Маша стала жаловаться на то, что отец пьет, а потом «начинает прессовать» школьницу. Бабушка с девочкой обратились в опеку, и, с согласия чиновников, Маша уже в ноябре переехала к бабушке. Отец девочки, как говорит пенсионерка, привез тогда все ее вещи, но у ребенка обуви и теплой одежды. Пенсии женщине не хватило бы, но помог ее брат. Девочка прожила тут больше месяца, потом ее забрали в приют. Причина в следующем: «Алексей показал мне переписку внучки с какой-то девочкой в
соцсети. Маша писала что-то об изнасиловании, мол, боится забеременеть, – рассказывает бабушка. – Я с этой перепиской побежала в опеку — изнасилование же! Те сообщили куда надо — и Следственный комитет даже проводил проверку, но ничего из написанного Машей не подтвердилось. Не было никакого изнасилования. Во время всего этого [разбирательства] Маша была в приюте. А потом ребенка опека решила передать отцу, хотя он от нее фактически отказался. Мне сказали «не вмешиваться в процесс воспитания».
Девочка рассказывает, что отец ее регулярно «прессует», школьница не может учить уроки. А под Новый год девочка пришла к бабушке и пожаловалась на побои отца: «31 января, в 21.45, позвонила Маша и спросила, может ли она ко мне приехать. Сказала, что отец ее выгоняет из дома. Я позвонила Алексею, он подтвердил: «Пусть убирается, куда хочет, она мне не нужна». Я сказала, что он не может просто выбросить ребенка на улицу — пусть подождет до утра и напишет заявление в опеку. Он был готов на такси везти ее сейчас же в приют. Я объяснила, что в приют детей определяют органы опеки, и попросила: если он ее все же выгонит, пусть привезет к нам с дедушкой, хотя по решению комиссии мне запрещено «вмешиваться в воспитательный процесс». И директор приюта мне потом подтвердила, что Алексей все равно ей звонил, спрашивал, как отдать им Машу». Как говорит Галина Федоровна, заявление об отказе от опеки над дочерью Алексей не написал. Через 4 дня девочка оказалась в больнице.
Отец Марии выступает за то, чтобы девочка была в приюте, говорит, у них нет взаимопонимания. «Мы регулярно виделись с дочерью. Я водил ее в цирк, и на даче летом мы по 2−3 недели жили. Все было нормально», — говорит Алексей. А потом девочка, по словам отца, начала «чудить»: прогуливать школу, убегать из дома, игнорировала звонки. Как говорит отец, Мария жила у бабушки месяц после того, как сбежала из дома, ничего ему сама не сказав. А потом он узнал о той переписке в соцсети. «Ничего там об изнасиловании не было. Но были такие… э-э-э… интимные вещи, что бабушка сама не против была отдать ее в приют на
время выяснения обстоятельств».
Отца не устраивает то, что дочь вызывающе ведет себя в соцсетях и дома. Рассказывает, что не раз замечал у девочки в комнате сигареты, алкоголь, когда она приводила друзей. А после 1 января, когда взрослые вернулись из гостей, то обнаружили дома бардак и пьяных подростков. Тогда Алексей забрал у Маши ключи от квартиры.
«Вечером 4 февраля я ее не избивал. Да, у нас был конфликт. У меня, моей жены и матери остались синяки после него, у меня — еще следы от маникюрных ножниц. С милицией я разговаривал тогда, в воскресенье, и все. В больнице она лежит на обследовании. По словам врачей, ничего там у нее нет — лапароскопическая операция нужна была для обследования», — говорит Алексей.
В центральной больнице Бобруйска подтвердили, что подросток находится в стационаре, но информацию о деталях не разглашают — это врачебная тайна. По словам папы, Марию должны вскоре выписать из больницы, временно определить в приют: «Я не подавал заявление об отказе от опеки, потому что знаю, что этим занимается, кажется, школа».
В отделе образования администрации Ленинского района Бобруйска в курсе ситуации. «Официальной информации из УВД еще нет, поэтому никаких решений мы сейчас принять не можем, — пояснила журналистам замначальника отдела образования Ольга Дорошко. — Милиция должна определить, что произошло: бил ли девочку отец, или это был обычный семейно-бытовой конфликт. В зависимости от этого мы будем предпринимать определенные законом действия». По словам Дорошко, в случаях, когда в семье конфликт, то ее обследуют специалисты, потом выносят коллективное решение. Семья Марии состоит на учете как находящаяся в социально опасном положении.
Иллюстрация: Patrick Leger