Вчера Международная федерация хоккея объявила, что лишает Беларусь права на проведение ЧМ. Этого решения сторонники перемен упорно добивались несколько месяцев – несмотря на «теплые» визиты главы федерации Рене Фазеля в Минск к Лукашенко. Несомненно, отмена ЧМ – это победа. Основатель изданий «Сильные новости» и Mogilev.Online Петр Кузнецов написал большой пост о том, что именно означает эта победа для нашей страны.
«Отмена ЧМ по хоккею в Минске — случай, который надо рассматривать не просто как какое-то отдельное свидетельство токсичности режима и его полной международной изоляции. Это — одно из звеньев цепочки, показывающее, как сжимаются возможности действующей власти и как эта власть, шаг за шагом, уходит из рук тех, кто ее сегодня насильственно удерживает.
На происходящее следует смотреть в исторической ретроспективе. Мне вот вспоминается такая история. В 2013, если не ошибаюсь, году беларуское государство сумело показать себя во всей красе. На калийном рынке («Беларуськалий» — один из главных поставщиков валюты в бюджет) возникло ценовое напряжение и сразу несколько потенциальных конфликтов. Игроков в этом секторе совсем немного и скоординированные позиции даже двух способны оказать существенное влияние. В Минск на переговоры прилетел гендиректор российского «Уралкалия» Баумгертнер. Переговоры шли на самом высоком уровне, что хорошо показывало, что в Беларуси именно государство — главный бизнесмен. В итоге общего языка найти не удалось и Баумгертнера, российского топ-менеджера, арестовали прямо в аэропорту перед отлетом, фактически взяв в заложники.
Три месяца длилось кулуарное и медийное противостояние. Многие были уверены, что сейчас-то Кремль размажет Лукашенко, потому что «Уралкалий» принадлежал тогда Сулейману Керимову, близкому к Дмитрию Медведеву. Беларуский же агитпроп очень много говорил о том, что российские олигархи вздумали воевать с государством и изо всех сил подчеркивали, что в противостоянии именно с государством шансов у них нет никаких. В тот момент было очень хорошо видно, что у беларуской верхушки есть четкое убеждение, что раз они — государство, то могут спокойно и уверенно противостоять кому угодно, потому что государство — это серьезно.
К слову, тогда Минск борьбу реально выиграл. Керимова заставили продать «Уралкалий» и в дальнейшем интересы беларуской стороны и нового собственника, как правило, друг другу не противоречили. И это был очень показательный случай: тогда Лукашенко действительно олицетворял государство как систему, представляющую целую страну и целый народ, имел этот ресурс и мог им пользоваться.
То, как беларуские власти сейчас вели дела с Международной федерацией хоккея, напоминало тот кейс не методами и тональностью, а именно уверенностью в том, что государство с его интересами уж во всяком случае сможет пролоббировать свою позицию лучше, чем народ, диаспоры, правозащитные организации и т. д. От начала до конца сквозила уверенность, что государство — это серьезно. И для чиновников разных организаций именно государственная позиция, государственный подход перевесят какие-то там протесты права человека и прочие «мелочи».
Помните, как перед 9 августа беларусы массовым давлением в соцсетях на разных артистов буквально отменили провластные агитационные концерты? Это явление похожего, но куда более серьезного характера: там был рынок, имидж и шоу, а в истории с Чемпионатом мира беларусы, при помощи международной Солидарности, победили чиновников, которые договаривались с чиновниками.
Произошедшее — пусть не стратегическая, а тактическая, но очень серьезная победа беларуского общества и беларуского протеста в противостоянии с режимом. То, что случилось — это не просто отмена мероприятия. Это очередной прецедент того, как в новом статусе и новой ситуации беларуский политический режим оказывается не в состоянии выполнить одну из ключевых своих функций, которые обязана выполнять власть: отстаивание интересов.
И очередной пример того, что беларусы, как народ, и Беларусь, как страна — это уже не тот ресурс, которым можно побеждать кого угодно, как это было в 2013 году. Это больше не ресурс системы, теперь — это ресурс, работающий против нее.
А это значит, что работающих возможностей и инструментов у этой власти остается все меньше. И в динамике события могут развиваться только так вплоть до момента, когда их, возможностей и инструментов, не останется вовсе».