Правозащитный центр «Весна» продолжает рассказывать истории людей, которые подверглись пыткам со стороны силовиков. Ужасно то, что даже задержанные продолжают попадать в больницы – насилие со стороны «правоохранительных» органов не прекратилось.
Доказательство тому – история 21-летнего студента минского ВУЗа, которого задержали 12 сентября возле площади Победы, посадили в бус без номеров, а потом парень оказался на больничной койке с ЧМТ, кровоизлиянием в мозг и сломанным носом. Дальше – монолог парня о том, что произошло с ним в тот день.
«Около половины шестого я стоял возле метро и смотрел на телефоне карту, собирался идти к друзьям. В это время рядом было много журналистов. Как я потом узнал, в городе как раз закончился Марш. И в момент, когда я поднял голову от телефона, ко мне подбежали люди в оливковой форме и балаклавах и ударили в нос. В бус без номеров меня поволокли с разбитым носом, шла кровь.
Как только меня положили в бусе на пол, начали бить ногами. Мне сразу прилетело несколько ударов в лицо. Били кулаками. Сразу сказали: «Все, мы про тебя все знаем – ты координатор из Польши». Говорили какими-то общими фразами. Было видно, что пытаются запугать. Ничего конкретного не предъявляли, говорили, что они якобы давно выслеживали меня. Настаивали, чтобы я в чем-то сознался. Пытались запугать меня психологически, чтобы я признал, что я какой-то координатор. При этом били в ногу, в лицо, по голове, по спине. Хотя я уже не помню, как меня били по спине, только потом нашел синяки у себя. Не чувствовал этого из-за боли и шока, наверное.
В бусе меня положили на пол между сиденьями: я был там только один задержанный, а силовиков пять. Телефон, который оставался у меня в правой руке, я выключил и закинул под сидения. Они потом нашли его и сказали: «Смотри, какой хитрый, думал не найдем», – и снова били. Сказали, что я «хорошо подготовлен», раз выключил телефон. Потом начали «выбивать» пароль. Требовали угрозами и запугиваниями. Я не говорил пароль от телефона, на что они отвечали, что я якобы «наркоман под дозой». Били постоянно, я кричал от боли, пытались ломать ногу. Пытались разблокировать телефон моим отпечатком пальца.
Тыкали мой палец в металлическую штучку на чехле телефона, который предназначен для магнита в авто. Когда они поняли, что это не «сканер пальцев», то начали тыкать мои пальцы в камеру.
Потом «главный», который сел спереди буса, достал дубинку и сказал: «Знаешь, куда тебе ее сейчас засунем, если ты не скажешь пароль? И в глотку, и изнасилуем. Ну давайте, пацаны, начинаем». В это время другие силовики начали стягивать с меня шорты и трусы. Я отбивался, как мог. Надеялся, что они перестанут. Так и произошло. Все обошлось запугиваниями. Было страшно и неприятно, но я пытался сохранять хладнокровие, насколько это возможно в данной ситуации.
Пугали уголовным делом и сроком на пять лет. Спрашивали: «Ну что, плохо тебе жилось до этого?» Я им пытался донести, что я не участвовал в митингах, не выкрикивал лозунги, что подтверждает место моего задержания. Однако, чем более аргументированно я пытался объяснить им свою невиновность, тем больше они злились и били меня.
В какой-то момент надели на руки стяжку и начали все больше и больше ее затягивать. От постоянных избиений я начал терять сознание, меня сразу полили водой и я услышал: «Ребята-ребята, не бейте пока, подождите». Видимо, у них все-таки какие-то границы есть. Хотя не уверен, можно ли назвать это границами, учитывая мой диагноз и то, как меня похитили. В какой-то момент мы остановились, я услышал: «Пацаны, вытрете его». Все это время у меня кровь из носа хлестала. Они вытирали меня моей же кофтой, поливали водой. Потом посадили меня на край порога выхода из буса. В это время ко мне подошел сотрудник с камерой и начал задавать вопросы: «Что ты координировал? Давай признавайся!» На что я сказал, что я ничего не координировал, я просто шел.
Потом вернулись в машину и опять начали ездить по городу. Водитель мне сказал: «Ты же понимаешь, что мы можем так ездить сколько угодно?» Избиения, запугивания, угрозы при этом продолжались. Например, говорили: «Такие твари, как вы, будете резать потом наших детей». Они жаловались, что на них идет большое давление.
Был момент, когда я пытался с ними поговорить по-человечески, на что они отреагировали однозначно: «Ты что, с*ка, нас записываешь?» Начали бить, раздевать и искать какой-то микрофон, на который я их якобы записывал. Говорили, что если я все же их записывал, то они меня найдут. Они очень боятся, чтобы их никто никак не записал. Читали новости в телефоне, обсуждали, смеялись: «Слышали, пацаны, нам осталась неделя, чтобы уволиться из силовых структур, иначе нам конец». Все посмеялись. Видно, что они искренне верят в госпропаганду про «координаторов из Литвы и Польши». Спрашивали, есть ли у меня девушка. Когда я сказал, что нет, то начали называть «заднеприводным».
Опять начали угрожать изнасилованием. Сказали: «А давайте его без детей оставим!» Начали избивать, благо, били не туда.
На мне были электронные часы Samsung. Силовики сняли их и стали смотреть контакты. Когда увидели номер адвоката, то опять начали обвинять меня, что я «подготовлен, был готов к этому».
Меня доставили в РУВД Первомайского района. Когда я шел в здание, хромал, потому что силовики отбили мне ногу. Они кричали, чтобы я не хромал. Силовики сказали мне, что это я сам упал, когда они задерживали меня. В РУВД спросили у силовиков, сопротивлялся ли я, на что они сказали, что сам упал вначале.
Сотрудники милиции в отделении тоже угрожали мне. Один з них сказал: «Что, пацаны, пароль от телефона не говорит? А дубинка не помогает? Ничего, паяльник в зад поможет». В самом отделении силовики осторожничают в своих действиях. Возможно, потому что камеры там висят. Угрозы шептали на ухо. Например: «Если не скажешь пароль, то ты отсюда не выйдешь». Часто на ноги мне там наступали. Но, когда хватали за волосы и били в затылок, то останавливали друг друга: «Тише, тут не бей».
Когда звонили дежурному на телефон и, видимо, спрашивали, доставляли ли кого-то в Первомайское, он отвечал: «Сюда никого не привозили, никого не доставляли». При этом, там было точно две девушки, которых тоже обвиняли в участии в митинге. Но их силовики не трогали, наоборот – шутили и заигрывали с ними.
Когда меня повел один из сотрудников в туалет, то спросил: «Тебя когда-нибудь макали в унитаз головой? А хочешь?» Мне так руки сжали стяжкой тогда, что я не мог даже руки сделать «лодочкой», чтобы умыться. Меня вытирали капюшоном моей же кофты. Попытки запугивания были постоянно. Я часто просил врача, часто говорил, что мне плохо. На это они отвечали: «Скажи пароль – будет врач». Часто играли в «хорошего и плохого копа», причем, это мог делать один и тот же человек: сразу бить, а потом уверять, что все хорошо. При всем этом милиционеры из Первомайского РУВД даже не смотрели в мою сторону и не подходили. Они просто бездействовали.
Силовики обсуждали при мне, что можно мне «приписать» статью 205 Уголовного кодекса («Кража»), что я якобы украл у одного из них свои же электронные часы и телефон, раз я пароль не называю, то возможно, это не мой телефон. Возможно, это была шутка, но воспринимал это я тогда не как шутку. Говорили, что я обколотый, наркоман какой-то, в состоянии алкогольного опьянения.
Когда силовики уезжали из РУВД, то сказали милиционерам не вызывать мне скорую помощь, так как я якобы симулянт. В сознание меня приводили антисептиком: брызгали на руки, на ватку и на виски. В бусе и в милиции еще давили на челюсть, чтобы привести меня в сознание. В РУВД принесли мне шарфик, пробрызганный чем-то, говорили: «Дыши». Но я все слабее и слабее воспринимал информацию извне. Скорую все таки вызвали после того, как увидели, что я уже еле сижу на стуле, сваливаюсь. Попросили, чтобы скорая ехала быстрее и с мигалками, а меня в это время держали, чтобы я не упал.
Когда скорая приехала, милиционеров интересовало, не симулирую ли я. Врачи сказали, что нужно забирать меня. Милиционеры в это время пытались дозвониться своему начальнику, чтобы спросить у него, забирать ли мой телефон. Потом сотрудники милиции сказали, что если сейчас не скажу пароль, то потом мне придется возвращаться в это отделение. Однако ответить у меня не было сил, я просто лежал в полусознании. В итоге, мне бросили мой порванный рюкзак, который был весь в крови, и телефон».