Когда я прилетел в Израиль, был уже закипающий май. Представьте себе картину: иду в душный полдень по одному из самых больших мостов в Тель-Авиве, под ним — скоростная трасса Аялон, пролегающая вдоль моря, протяженностью в пол страны. Очень жарко, асфальт почти плавится, воздух — кварц. Навстречу мне на красивом велосипеде едет парень с голым торсом, в джинсовых шортах и хороших очках Ray Ban – ну, таких, как надо. А за плечами у него винтовка М-16. Это солдат, который вернулся в город на выходные. Парню не нужно застегивать китель под горло в 37-градусную жару. Ему должно быть комфортно, он должен расслабиться, ведь родители отдали его в боевые войска, а значит, мама и папа подписали бумагу, что разрешают сыну погибнуть за государство Израиль. Поэтому в Шабат он может себе такое позволить. Те, кто повзрослее, конечно, оружие с собой не таскают, но молодым-то нравится это дело. В этом весь Израиль.
Вообще, военная тема в Израиле на очень высоком уровне. Все видные политические тяжеловесы и герои страны – бывшие военные, и армия пользуется заслуженным авторитетом у израильского народа. Патриотизм израильтян чертовски заразителен! Их собственная страна — последняя вещь на Земле, к которой они относятся, как к чему-то само собой разумеющемуся. Невольно задумываешься о молодых белорусах, которые, как бы это цинично и жестоко ни звучало, похоже, забыли, что это такое – потерять страну. Ту свободу, в которой они сегодня живут, им передали из рук в руки их деды, поэтому такая свобода для них ничего не стоит. Израиль же за последние 50 лет пережил три войны. Что это значит? Это значит у кого-то сегодня, в 2015 году, есть старший брат, потерявший зрение от шрапнели, у кого-то был муж, погибший от прямого попадания снаряда в танк, да и сам ты можешь однажды обнаружить у своей входной двери «TZAV-8» (emergency call for military service) — повестку об экстренной мобилизации в случае начала военных действий. Плохая новость в том, что Израиль — маленький спичечный коробок на огромном арабском футбольном поле, который постоянно хотят стереть с лица земли мусульманские клерикалы. Хорошая новость — безопасность Израиля гарантирована американским Конгрессом, и эти деньги ежегодно закладываются в бюджет США. Почти 52-й штат.
Американизмы, к слову, в Израиле сплошь и рядом: американский автопром во всей своей палитре, ВУЗы, английский язык, который связывает репатриирующийся интернационал, американские филантропы еврейского происхождения и их бесконечные благотворительные фонды. Когда я впервые зашел в Макдональдс на набережной Тель-Авива и увидел в уборной большую металлическую сушилку для рук, издающую тот самый звук реактивного самолета, мне вспомнилась сцена с Тим Ротом и полицейскими в туалете из кинофильма Квентина Тарантино «Reservoir Dogs» — так вот даже на ее боковой панели красовалась аутентичная надпись made in Kentucky.
Вопреки своей религиозной монотеистичности, евреи уникальны присущей им способностью перенимать ценный опыт и учиться на чужих ошибках.
Когда ты видишь, как они это делают, за белорусов становится, мягко говоря, неудобно. Страна, сопоставимая с Беларусью по количеству населения, за полвека превратилась в ближневосточный Лос-Анжелес.
Возьмите, например, израильскую почту. До 90-х это было обыкновенное неуклюжее государственное учреждение со всеми известными атрибутами душевного насилия — кошмар, одним словом, пока чей-то светлый ум в соответствующем министерстве не решил, что почтовые услуги в стране можно оказывать и по-другому. Прошли годы и сегодня это одна из самых прибыльных в стране компаний с частным капиталом, а качество услуг израильской почты сопоставимо с USPS или Royal Mail UK. Израильтяне сумели перешагнуть эпоху серых чиновников и функционеров, не способных зарабатывать – тех, кому привычнее красть и выпрашивать. Там их время безвозвратно ушло. Сегодня двери в стране открыты в первую очередь для тех, кто несет инициативу, продуктивно зарабатывает миллионы для себя и компании, не важно, государственной или частной.
Как такое возможно? Вопрос, полагаю, риторический. История, нравится она вам или нет, говорит, что нет больше древних египтян, древних римлян или древних греков. А иудеи есть. Такие же, как и тысячелетия назад. Их скорость в приобретении, накоплении и реализации знаний впечатляет. Если у тебя есть идея, важна твоя способность быстро встроить ее в общее колесо развития. 30% электроники в самолетах пятого поколения ВВС США изобретается и производится в Израиле. Только вдумайтесь. Это в стране, где почти нет пресной воды и безопасной сухопутной связи с соседями. В Израиле (к слову, как и в Штатах, но не в Европе) ты можешь прийти в компанию программистом, а через пять лет сидеть в совете директоров.
В Беларуси же бросается в глаза общая инерция торможения: даже самые живые инициативы, за редким исключением, по независящим от тебя причинам пробуксовывают.
Со стороны складывается впечатление, что белорусская государственная машина гасит и спрос и предложение одновременно, не стимулируя ни то, ни другое, что, мягко говоря, выглядит весьма странно с точки зрения экономической целесообразности даже для такого поверхностного наблюдателя, как я. В Израиле трамплин инноваций выстроен государством, и выстроен умно. Люди, занимающиеся законотворчеством в Кнессете, понимают, что страна держится на полном жизненных сил 40-летнем мужчине, отце семьи, человеке, проживающим пик своего интеллектуального и физического развития, чей потенциал способен дать государству максимальную прибыль. Очень хочется, чтобы в Беларуси на ярмарке человеческих ресурсов государство перестало инвестировать в пенсионеров.
Когда я покинул эту страну, ко мне пришло очень любопытное наблюдение. Прожив в Беларуси или России, иностранец может получить впечатление о том, что такое славянский мир. В общем и целом, конечно. Человек из Чили, проведя время, скажем, в Западной Германии, Бельгии или Дании, возможно, получит усредненную картину об общеевропейской демократии и ее буржуазных ценностях. В общем и целом. Израиль же способен дать вам представление практически обо всем мире.
Это звучит странно, но по-другому сказать не могу. Этот древнейший мировой перекресток, сложный исторический клубок религиозных конфликтов по-прежнему всасывает в себя людей буквально со всего света. Одни там остаются, другие — нет, но важным мне кажется другое. Проработав там семь лет в больших hi-tech корпорациях с world wide business, я могу с вами поделиться, чем, на мой взгляд, белорусский молодой специалист катастрофически проигрывает израильскому. Он проживает свою жизнь без общения со своими сверстниками из других стран. Несмотря на виртуальную коммуникацию, достоинства которой неоспоримы, мировоззрение белоруса изолировано. Когда перед ним оказывается живой осязаемый человек из другой страны, белорус не понимает, что тот чувствует. Вот, например, копирайтер Джереми из Огайо, который прилетел в Израиль на двухлетний контракт, поработал, не пошло – улетел дальше, в Милан. Или Наоко из Токио. Я с ней два года работал с азиатскими заказчиками. Затем она вышла замуж за парня из Перу – и прощай, Тель-А-Вив. Или душа компании Карлос (да, да!) из Мехико — приехал служить в армии, а спустя четыре года, покинул ее ряды уже со степенью бакалавра по С++ и укатил в Лондон. И таких примеров тысячи: молодые люди свободно перемещаются по всему миру, смело ищут себя в разных профессиях без каких-либо сложных моральных обязательств пускать корни. Именно этого, я думаю, не хватает белорусам – простой естественной миграции, дороги с двусторонним движением.
Я бы хотел, чтобы в редакции KYKY работал журналистом какой-нибудь австриец 24 лет, чтобы у вас был дизайнер из Владивостока и фотограф из Сеула — это ключ к развитию. Когда к тебе приезжают со всех уголков планеты, в тебе просыпается гостеприимство особого рода. Я говорю об интеллектуальном гостеприимстве, когда ты начинаешь нести ответственность за человека с другим культурным кодом, который, возможно, гораздо богаче, чем твой собственный.