Про двух кандидатов из четверки говорить сложно. Приходится брать себя в руки, осмысливая абсолютно идиотские тексты и пелевинское видео. Во время выступления кандидата Гайдукевича по телевидению, который говорил полный порожняк без какого-то посыла и закончил выступление фразой «Жыве Беларусь!», после чего спрятался под стол – у меня была истерика.

Такой «Жыве Беларуси!» я еще ни разу не видел.

Есть замечательное видео Вениамина Смехова в гостях у программы «Прожекторапэрисхилтон»: «Ну конечно, если задуматься, то естественно, мы будем, но не позволим никому, и вот как бы эти себе еще, но мы-то знаем…» – звучат полторы минуты текста, в котором нет никакой информации. Так же выступал и Гайдукевич. Просто актер, который играет свою роль. Главный кайф программы Гайдукевича – это упоминание 37 раз слова «Гайдукевич» на четырех страницах. Складывается ощущение, что перед тобой пыльные рецепты заклинателей Кашпировского и Чумака, которые обозвали предвыборной программой кандидата в президенты. Гайдукевич обещает нам единое экономическое пространство от Лиссабона до Владивостока. При этом не понятно: то ли он собирается разрушить сегодняшнюю российскую власть, то ли верит, что Европа перейдет в состав России. Второй статист – Улахович, имеющий типаж эдакого гоголевского городничего. Он может выходить без грима и играть этого городничего в театре.

Обсуждать программы Гайдукевича и Улаховича приходится только потому, что нужно быть культурным человеком. В текущем режиме голосовать за этих двух думающего человеку невозможно. Но непременно найдутся 1-2% за них – людей, вероятно, в невменяемом состоянии, которые идут и случайно ставят галку в бюллетень. У разумного же человека есть три позиции.

Какие это три позиции

Позиция первая опирается на мнение наших оппозиционеров прошлого созыва: Санникова, Лебедько, Статкевича. При всем моем искреннем уважении к людям, положившим свои жизни и судьбы на борьбу за народное благо, призывы к бойкоту не приведут к результату. Тот электорат, который голосует за «Рыгорыча», все равно придет на выборы. Бойкот – не эффективный проект, и ни на какую Европу непризнание никак не повлияет. Соответственно, я как предприниматель не могу вкладываться в неэффективный проект.

Во-вторых, мне кажется, очень аморально четыре раза призывать ходить на выборы и голосовать не за Лукашенко, а на пятый раз решить, что это плохо: проявлять свою волю голосованием.

Вторая позиция – голосовать за Лукашенко, веря в то, что он способен на изменения, двигающие страну дальше. Часть населения голосует, закрыв глазки, просто потому, что они его любят. Вторая часть делает это осознанно. Я был удивлен, когда впервые в 2015 году слушал своих товарищей, взрослых людей из бизнеса: люди не хотят Майдана, и воспринимают то, что происходит в Беларуси сегодня, как стабильность, пусть даже кризисную.

Надо понимать, что любые реформы означают несколько лет жизни в заднице. И есть часть людей, которые осознанно, находясь в трезвом уме, голосуют даже не лично за Лукашенко, а за выстроенную им систему.

Третья стратегия – голосуем за изменения. Их на выборах представляет Татьяна Короткевич. Априори считается, что если оппозиция победит, то в худшем варианте здесь будем Майдан, а в лучшем – непременно Эстония, Литва или Польша, то есть что-то хорошее и европейское: выдохнем, войдем в Шенгенскую зону и будем двигаться в сторону евро вместо рубля. Я как человек 42 лет от роду, понимаю, что после реформ из Беларуси совершенно не обязательно получится Польша. Иногда получается Болгария, Румыния или Монголия. Это депрессивные страны, где введение европейских институтов не повлияло на экономическую активность и уровень жизни граждан. Так вот, интересно поразмышлять: если победит Короткевич, какой мы увидим Беларусь?

По сути, мы увидим Беларусь социалистической. Когда я начал внимательно читать программу Татьяны Короткевич и послушал ее выступление, я понял, что это шведский социализм. Но в хорошем смысле слова. Вспомню анекдот, может быть, не совсем в тему. Один еврей другому говорит: «Слушай, а Мойша-то наш – пи*орас!» – «Чего, деньги не отдал?» – «Нет, в хорошем смысле слова». Получится у Короткевич социализм на наших, хочется сказать, костях? Черт его знает, скорее всего, нет. Дело в том, что одного президентского срока в принципе мало для динамики. Если мы вспомним Польшу, то Лешек Бальцерович и Лех Валенса за три-четыре года провели шоковую терапию, после которой страна сидела в полном дерьме. Польша ужаснулась своей нищете и выбрала следующим президентом социалиста – после Валенсы к власти пришел товарищ Квасьневский. Но откатить ситуацию назад в социализм у него не получилось, потому что изменения институтов и собственности уже произошли. Если ты принимаешь серьезное экономическое решение, то тебе надо прожить как минимум восемь лет, чтобы увидеть результат: как раз два президентских срока. Грубо говоря, эффектом от чубайсовских реформ пользовался уже Путин, потому что Ельцин просто не успел. Парадокс демократии заключается в том, что ее форма правления приводит к власти популистов, угождающих народу. С точки зрения резкого движения экономики вперед некий тиран типа сингапурского гораздо полезнее, чем демократия.

Подробнее о программе Короткевич

Минусы программы Короткевич – огромное количество социальных обязательств (вернуть льготы чернобыльцам, повысить выплаты), а также отказ от военного сотрудничества с Россией, который может привести к негативным последствиям для экономики. В программе отсутствуют слова про приватизацию, и вместо этого написана чушь о том, что по каждому предприятию будет создана антикризисная комиссия. Но если дать сегодняшним чиновникам возможность создавать антикризисные планы, ничего не изменится. Вся наша система заточена под конкретного лидера. Даже самый маленький чиновник в Пружанском райисполкоме кивает наверх, не решая проблемы внизу.

И для того, что осуществилось местное самоуправление, о котором говорит Татьяна, нужно сменить всех чиновников, потому что у нынешних поломан мозг. Без продажи лежащих на боку предприятий в частную собственность, будь то белорусскую или иностранную, ничего не будет. «У нас есть МАЗ с Тракторным – их мы будем спасть» – парадигма не меняется долгие годы. Дальше. Как Беларусь будет зарабатывать? Татьяна обещает повысить налоговую нагрузку на частный бизнес и забрать деньги у правоохранительных органов. Вряд ли последние очень обрадуются этому факту. Слово «приватизация» в программе Короткевич не звучит вообще. Возможно, она боится этим термином оттолкнуть от себя часть избирателей, поэтому не произносит его вслух? Но без приватизации ведь никакие реформы невозможны.

Но есть в ее программе и плюсы. Например, возродить партийное движение и сделать выбранными должности мэров городов. Давно вы голосовали за мэра? Лично я хочу выбирать местный парламент. То же и с партиями, которые являются народным инструментом взаимодействия между гражданами и властью.

Партии не должны выполнять роль оппозиционного борца и гнать людей на улицы.

Другие плюсы ее программы – привлечь в управление профильными отраслями представителей бизнеса, и вернуть по максимуму людей, уехавших из страны. Ну и самое главное: она единственная говорит о проблемах культуры. Хочет построить в каждом крупном городе белорусскоязычную школу и сделать национальный белорусскоязычный университет. Она говорит о том, что все чиновники в стране с названием Беларусь должны владеть белорусским языком, без вариантов. Короткевич абсолютно адекватна. Говорит складно, ведет себя безупречно. Татьяна верит в то, что говорит, и кажется очень искренней. Вне зависимости от победы или поражения она выходит и позиционирует себя перед народом. Раньше мы думали, что есть власть, а есть фронт абсолютной оппозиции. И вот теперь пришла третья сила, которой раньше не было – и она за «мирные перемены». Если был бы у нас был такой президент, точно за него не было бы стыдно.

Программу Татьяны Короткевич нельзя сравнить с программой Лукашенко 21-летней давности. У Лукашенко в 90-е были очень простые реперы: а) запустить заводы (и заводы реально были запущены) б) победить коррупцию (и сегодня в Беларуси на фоне других стран СНГ она побеждена. Правда, регулярно какой-нибудь замминистра попадается на взятке, и на уровне открытых скандинавских обществ, мы смотримся не очень хорошо). Также Лукашенко обещал поднять уровень жизни, дать всем право на труд, ликвидировать безработицу и восстановить разрушенные связи с Россией. Вы будете смеяться, но все обещания Лукашенко двадцатилетней давности выполнены. Да, нам кажется, что могло бы быть лучше. Но реально он сделал все, что обещал 20 лет назад на честных выборах.

Программа Александра Лукашенко

При моем личном к нему отношении, сегодня программа Лукашенко самая грамотная. Во-первых, там есть набор приоритетов – то, что мы не ввязаны в локальные конфликты, и сохраним это достижение, вместе с привязкой к России. Лукашенко дает народу репер: мол, Майдана не будет. Правильный посыл. Дальше он говорит о том, что мы не будем развивать дотационную модель экономики, печатать и раздавать деньги, чтобы они превращались в бумажки. Ему хватает житейской крестьянской мудрости, чтобы понять: моделька сломалась, и скоро девальвации будут не раз в два года, а каждый месяц как в Зимбабве.

Правительство под его руководством уже предприняло меры для того, чтобы курс оставался таким, какой он есть. И если бы не российский фактор, он был бы 16 тысяч за доллар – финансовые меры по приведению экономики в спортивное состояние предприняты, и все крики о том, что после выборов курс доллара поднимается до 25-40 тысяч рублей, ничего не стоят. Причем, голосующий за Лукашенко народ от него декларации этих мер не просит. Есть ощущение, что он декларирует их другой части общества, то есть мне и моим коллегам по бизнесу: мол, ребята, я дальше себя буду вести вот так. Конечно, он принципиальный противник приватизации. Он смотрит на заводы как на свое достояние и никому их отдавать не собирается. Но все остальное без приватизации в его программе расписано правильно, и гораздо более обосновано, чем даже у Короткевич. В целом программа Лукашенко не акцентирована ни на внешних врагах, ни на внутренних вредителях. С одной стороны, признается провал предыдущей экономической политики, правда, она списывается на внешний кризис.

Программа Лукашенко предполагает не шведский социализм. Это мог бы быть Сингапур, если бы Лукашенко ускорился, открыл рынки и провел массовые реформы.

Пока же наша модель напоминает маленький Китай: несменяемая власть, который предпринимает поступательные реформистские меры, крупный капитализм является государственным, и при этом есть куча мелкого частного бизнеса, которым особенно никто не мешает жить. Иногда, конечно, выносят трупы, но это отдельные случаи.

Основной вопрос сегодня: сможет ли Лукашенко из президента стабильности стать президентом реформ? Все те, кто выступает яростно против Александра Григорьевича, считают, что горбатого могила исправит. Они забывают, что Лукашенко за двадцать лет продемонстрировал возможность учиться, и если посмотреть на него чуть любящим взглядом, то, безусловно, динамика есть. От человека, который спрашивал Богданкевича, тогдашнего председателя Нацбанка, объясняющего принципы валютообразования: «А если я указом приму, что курс один к одному, что будет?» – Лукашенко прошел очень большой путь. Он уже не поступает так топорно, как на заре своей деятельности, и возможность измений при нем не настолько тривиальна, как кажется. Так пойдет он на реформы или нет? К существенным экономическим изменениям его подталкивают даже изнутри правительства, да и снаружи – российские кредиторы и МВФ, толкающие его под локоток: «Слушай, парень, мы тебе поможем, но и ты давай, растормаживайся».

Отсутствие цифр

Все четыре программы кандидатов представляют собой трёп без конкретных ориентиров – наши кандидаты боятся цифр. С моей точки зрения это неправильно. Когда ты занимаешься бизнесом, ты как собственник ставишь директору задачу: вот выручка на человека, вот уровень доходности, вот уровень привлекаемых кредитов. В случае с государством должно быть пять реперных точек, которые кандидаты должны нам продавать: мы добьемся такого-то роста ВВП и уровня доходов, долговая нагрузка на страну будет такой-то, размер инфляции – не более, чем вот эта цифра. Но цифрами не оперирует никто. Если смотреть все четыре программы, то цифры есть у нашего друга Гайдукевича – три года бесплатной аренды неиспользованного гос. имущества для частников, и пятьдесят тысяч членов его партии. Цифры есть в программе Короткевич – работающий гражданин через пять лет сможет построить ипотеку жилье. Все, больше цифр нет. Ни у Лукашенко, ни у Улаховича. Кандидаты идут в народ, не предлагая конкретики.

Вообще, выборы играют роль в обществе, где есть разделение властей: законодательная власть принимает указы, исполнительная их внедряет в жизнь, а судебная следит за соблюдением. У нас все это сплетено в одну пирамидку, у 9,5 миллионов белорусов до сих пор нет запроса на менеджера, который может хорошо работать. Что бы ни говорили оппозиционные политики и не писала «Хартия», белорусы хотят мессию.



А на мессию из всех четырех предложенных кандидатов тянет только один. И он хочет в это играть. Лукашенко регулярно говорит: «Мне народ доверяет».

Но ведь ни царь, ни император, ни президент не представляют из себя сверхъестественное существо, которое знает, «как». Скорее, его задача – качественно представлять страну на международной арене и организовывать труд грамотных людей, которых он должен нанять в правительство.

Моя близкая знакомая является председателем избирательной комиссии в одном из наших сел. По ее словам, на прошлых выборах только два человека из четырех тысяч проголосовали не за Лукашенко. Все остальные, 99,9%, абсолютно объективно и честно написали на бюллетенях «за» Лукашенко. Есть город Минск, где результат не такой разгромный, но ведь Беларусь – не Минск, не Борисов и не Брест. Нельзя вывезти весь белорусский народ на Камчатку, а на их место заселить англичан. Беларусь – это огромное количество маленьких городков.

Когда 9,5 миллионов начнут выбирать президента как менеджера, а не как мессию? Только через очень большие кризисы. Должен пройти шок от кардинальных реформ – тогда настанут поистине свободные выборы. Если начать сегодня, то первые демократические состоятся в стране через двадцать лет.

Так что же будет с Беларусью

У Беларуси как у страны есть два пути. Мы как Советский Союз настолько законсервировались в существующей модели, что можем лишь двигать ее, особенно не меняя, под руководством всенародно любимого руководителя, потому что любая попытка изменить модель приводит к падению всех институтов по принципу домино. И удержаться на грани: вот это завалим, а это оставим – невозможно. Короткевич предлагает именно это. Если смотреть на вещи честно и объективно, то мирные перемены – это обман. Любой другой президент, кроме Лукашенко, будет нести за собой очень существенное и глобальное изменение. Сегодня попытка любого, даже мягкого, реформирования промышленности приведет к массовой безработице, потому что на заводах занято избыточное количество людей, и невозможно вручную загрузить их другой работой.

Вообще, я за максимальные перемены: поголовную приватизацию, максимальную свободу и сокращение госаппарата в пять раз. Если бы «директором был я», в ежедневной общественной жизни белорусов поменялось бы всё на 80%. Спящие в болоте могут за несколько лет стать нацией, обращенной в будущее, активной и верящей в себя. Вот моя позиция. «Моего» кандидата на выборах нет. В то же самое время аргумент на тему того, что «Ермошина не так посчитает», никак не сходится с аргументом «не ходите голосовать».

Если человек не пойдет голосовать, его ведь все равно «не так посчитают». А если он пойдет и проголосует, во-первых, сделать это будет сложнее, а во-вторых, ему будет, что сказать внукам.