Работа в учреждении со специфическим контингентом Павла Андреевича не напрягает. «Работа как работа. Они же тоже люди! Как их корректно называть? Бездомные?.. А чем вам слово бомж, без определенного места жительства, не нравится? Им все равно. Главное для них: поесть да поспать».

Мы стоим на крыльце свежевыкрашенного двухэтажного здания по адресу Ваупшасова, 42. Это единственное официальное место в Минске, куда бездомные приходят ночевать. Здесь 92 койко-места, по мере необходимости можно доставить еще 20 кроватей. 11 января было занято 72 места. Зимой людей всегда больше, летом ажиотаж спадает, ночует всего 40-45 человек.

Внутри – тихо и чисто. «Постояльцев» нет: в 8 утра они покинули заведение и вернутся только вечером, к 18 часам. Если бы не табличка на дверях, никогда бы не подумала, что сюда вот уже пятнадцать лет приходят ночевать и мыться потерянные для социума люди.

Но не все так печально, как может показаться. Павел Золотухин с оптимизмом неоднократно повторяет: «Было бы желание и мотивация меняться и выкарабкиваться из ямы, в которую попал. Если человек хочет, он и работу найдет и на жилье начнет зарабатывать. А если желания становиться человеком нет, то мы не заставим…»

Жертвы мошенников и алкоголики

«От сумы и тюрьмы», как известно… Как становятся бомжами? Люди с какими историями за плечами попадают сюда? За полтора года работы Павел Золотухин сталкивался с разными причинами, которые выбросили человека на улицу. Но среди первых он назвал мошенничество, в результате которого люди продают свои квартиры («Черные риэлторы». Слышали о таких? Ну вот, их жертв у нас 80%»), и банальное пьянство: пропивают, проигрывают, отдают жилье за долги…
Попадают сюда и те, кто «отмотал» срок и идти ему после освобождения некуда: ни работы, ни жилья. Но у них ситуация получше, чем у «классических» бомжей: инспектора районных отделов Министерства внутренних дел ставят их на учет и тем временем подыскивают социальное жилье. Пока оно найдется, вчерашний заключенный попадает сюда, в «ночлежку».

Павел Андреевич заваривает кофе и показывает типовое заявление, которое пишут ему с просьбой дать бывшему заключенному временный приют.

«Это наш Александр Чернухо. Сирота. Должен был получить квартиру от государства, но сел в тюрьму банально. Первая, вторая отсидка…

Социальная служба его опекает, ищет для него социальное жилье. Формально он – человек без определенного места жительства. Регистрация у него есть в интернате, где он рос, но ему уже исполнилось 18, поэтому оттуда его выписали», – рассказывает директор Дома ночного пребывания лиц без определенного места жительства.

Обращаются сюда и те, кого не пускают в свой же дом родные. «Это тяжелая жизненная ситуация, когда родителей выставляют на улицу. В таких случаях мы работаем с участковыми, пишем запросы, чтобы нам дали информацию о причинах невозможности проживания с родными. Бывают банальные истории: в однокомнатной квартире живет дочь с мужем, дети, еще какие-то родственники. Для матери места «не находится».

Дело в том, что бомжи, как правило – гордые люди. Они не ругаются, не судятся, оставляют все и уходят. Женщинам сложнее приходится, а мужик по-мужски поступил и все бросил. У него образ жизни такой: он пил, пьет и будет продолжать. Хорошего мужика кто ж погонит? Даже если так, он квартиру снимет и все. На улице пьяницы оказываются».

Из бомжа в начальники? Реально! Было бы желание

Путей из «ночлежки» несколько. Достигших пенсионного возраста и людей с инвалидностью, у которых нет жилья, оформляют в дома-интернаты. «Если у человека первая или вторая группа инвалидности, его определяют туда, даже если он еще не пенсионер. Когда у бездомного есть дети, вопрос оплаты проживания в интернатах решается через суд. Пенсии, как правило, у таких людей социальные, ее не хватает. Если есть дети, суд их обязывает доплачивать, содержать родителей. Если же нет, то пенсия забирается в счет оплаты за содержание, а остальное доплачивает государство. Десять процентов от пенсии, правда, оставляют на карманные расходы».
Остальным помогают трудоустроиться. У учреждения заключены договоры с Центрами занятости Партизанского и Ленинского районов. Сегодняшним бомжам дают направления, ставят в Центрах занятости на учет и предлагают работу. «На многих предприятиях есть бронь для таких лиц. Да практически на всех государственных! Особенно для тех, кто вышел из тюрьмы. Человеку дают перечень профессий и он трудоустраивается. Главное – чтобы желание было».

В практике Павла Андреевича есть несколько позитивных примеров, когда вчерашний бомж и горький пьяница взял себя в руки, закодировался, пошел работать, продвинулся по карьерной лестнице до начальника, начал прилично зарабатывать, снял себе жилье. Вернулся к прежнему нормальному образу жизни. Но таких примеров, увы, единицы. Это – исключение из правила.

«Мотивация к работе у бомжей, как правило, очень низкая, практически отсутствует. Как деньги зарабатывают? По-разному! Они часто обеспеченные люди (улыбается). Кто сидит на паперти, тот зарабатывает прилично. Люди с инвалидностью, да и без нее с большей охотой пойдут просить милостыню, чем грузчиком или уборщиком». Многие собирают и сдают металл, картон, бумагу и тоже имеют неплохие средства.

Идти работать, по словам директора «ночлежки», хотят единицы, большинству в удовольствие пить и зарабатывать на жизнь другими способами. «Они мне говорят часто: я что, вагоны пойду разгружать?! Это же тяжело, это ниже моего достоинства!

Мы их принуждаем трудоустраиваться. Пугаем декретом о тунеядстве, читаем лекции, объясняем… После декрета такое шевеление началось, что вы! Говорим: вы по закону о тунеядстве бесплатно пойдете камни собирать, а так хоть полтора-два миллиона на предприятии заработаете». Во время проживания здесь (до года) у бомжей есть реальная возможность работать и собирать деньги, чтобы снять квартиру или комнату.

«Все условия для этого создаем! Но часто к нам милиция приводит тех, у кого уже устоявшийся образ жизни. Им нравится быть на улице, не работать, пьянствовать. К тому же, мы здесь им не даем расслабляться. У нас дисциплина! Нельзя пить, пользоваться электроприборами, курить в помещении. Если человек нарушает распорядок и после нескольких предупреждений не берется за ум, мы его выселяем».

Лояльное отношение к бомжам. На морозе не оставят

Попасть сюда может любой, кто остался без крова над головой. Для заселения с собой нужно иметь результаты медицинского обследования: флюорографию, анализ крови. Все бомжи перед тем как лечь на чистые простыни проходят обязательную санобработку. Здесь бездомным дают направление на прохождение медкомиссии в 9-ю поликлинику. Флюорография нужна для того, чтобы исключить болеющих туберкулезом: среди бомжей это распространенное заболевание. Анализ крови нужен, чтобы исключить больных венерическими заболеваниями, заразными заболеваниями кожи и волос. Все это – противопоказания для помещения в Дом ночного пребывания.

«Мы достаточно лояльно относимся к людям. Особенно во время морозов. Если нет справки, вселяем, а анализы он сдает потом. Главное, чтобы у него была флюорография и не было противопоказаний», – рассказывает Павел Золотухин.

Что делать тем, у кого есть противопоказания к заселению, а спать на морозе не хочется? «Если у бомжа туберкулез, например, мы отправляем его в тубдиспансер. Там его примут и вылечат. Потому что это очень серьезно. А потом с залеченной формой туберкулеза и с разрешением диспансера он возвращается к нам. Сейчас у нас три таких человека ночует». Кроме медицинских документов для заселения в «ночлежку» желательно наличие паспорта, военного билета, страхового свидетельства. «Нету? Помогаем восстанавливать! Это не проблема, у нас есть юрист, который занимается этими вопросами. Мы и по три паспорта, бывает, человеку делаем: теряют.

Главное условие: чтобы у человека когда-либо была прописка в Минске. Раньше принимали всех, а сейчас существует четкое распределение. Но и тут мы лояльны: принимаем и иногородних, особенно зимой. А на следующий день им уже занимаются органы внутренних дел, депортируют по месту прописки. Людей на холоде не бросаем».

Если некому похоронить бомжа, все сделает государство

«Мы помогаем бездомным, не оставляем их в беде!» – рассказывает Павел Золотухин. Сотрудники не только восстановлением документов занимаются, но и пенсию восстановить или начать ее получать помогают. «Многим уже давно пора пенсию получать, а они прогуляли, занятые люди!» (смеется) Здесь есть постоянное медицинское обслуживание. Правда, врача в штате нет, только фельдшер, ночью дежурит медсестра. При малейшем подозрении серьезного ухудшения здоровья вызывается «скорая».

Постельное белье меняют каждый день, выдают одежду, которую предоставляют «Красный крест», Комитет по труду, занятости и социальной защите и просто неравнодушные люди. Душ тоже в распоряжении постояльцев. «Мы заставляем многих мыться. Не хотят!»

Единственное, чего здесь нет – еда. Но бомжи знают, где можно поесть бесплатно, работает сарафанное радио. Павел Золотухин назвал несколько адресов, где бездомных неплохо кормят. Баптисты не дадут умереть от голода по адресу: ул. Ковалева, 72, (немощным приносят еду сюда, в «ночлежку»). В Доме милосердия и монастыре в Новинках тоже нальют тарелку горячего супа. «Да в каждой церкви накормят нуждающегося!»

По словам Золотухина, бомжи – люди с нарушенной психикой. «С ними нужно работать психологам.

Причем они должны пройти переподготовку в системе МВД, владеть кризисной психологией, потому что большая часть – лица, которые отсидели. И когда молодая девочка что-то начинает рассказывать этому прожженному волку… У нас есть журнал, куда записываются желающие получить психологическую поддержку».

Кто и как хоронит бомжей? Когда человека принимают в «ночлежку», составляется лист опроса, в котором он указывает всех своих родных и друзей, бывших жен и мужей. С адресами. После смерти бездомного, каждый из которых стоит на учете, государственные органы обращаются к людям из опросного листа. Если они отказываются проводить бедолагу в последний путь, этим занимаются социальные службы. «На каждом кладбище есть закуток, где хоронят бездомных. Безымянные могилы или, если есть информация, указывают ее. Хоронят нормально, люди все же…»

На прощание Павел Андреевич говорит о наболевшем: «У них часто очень много самомнения. «Я токарь шестого разряда, я с высшим образованием, не пойду грузчиком работать!» И уходит бомжевать, опускается на самое дно. Ну как ты ему поможешь? Хочешь вытащить его из ямы, да без желания человека ничего не получится».