Проблема номер один: уповать на государство, которое «протолкнет» своих

Я занимаюсь музыкой с шести лет: музыкальная школа, училище, Университет культуры, аспирантура Академии наук, преподавание в музыкальном колледже и том же Институте культуры. Но творчеством я занялась, когда мне было уже 30. Долгое время пыталась разобраться, какие ресурсы есть у белорусского музыканта. Я хочу гастролировать за пределами страны, поэтому искала разные варианты. Придумала и такой: взять большой государственный коллектив, сделать с ним программу и рассчитывать, что государство протолкнёт «своих» за рубеж. Как профессиональный хоровик я пришла на репетицию Государственного камерного хора Республики Беларусь, показала свою «Этно-фантазию» художественному руководителю Наталье Михайловой. Она послушала и согласилась: «Давай напишем партитуры для хора и сделаем мини-программу, будет интересно». Сказано – сделано. Мы презентовали эту программу на ХХХIХ международном фестивале «Музыкальная осень» в филармонии: красивые партитуры, программа, хор создавал шумовые эффекты, имитировал грозу, дождь, ветер…

И что дальше? Дальше хор смотрит на меня и ждёт, что как раз я теперь и повезу их за границу! У меня даже язык немножко отняло.

Да, у меня есть опыт, контакты, но без государственной поддержки, на свой риск везти за границу хор на 30 человек? Да один переезд сколько стоить будет! А гостиница! У государственных коллективов есть структуры, которые отвечают за гастрольные поездки и культурные связи с другими странами. Но психология у них такая: жалуются, что зарплаты маленькие, но при этом ждут, что кто-то будет за них ходить и толкать идеи, знакомиться, предлагать. Конкретной работы «ногами» никто делать не умеет и даже не хочет уметь.

В конце концов я поняла: самый большой ресурс в жизни музыканта – это он сам. Если ты просто хочешь иметь коллектив и раз в год собирать маму, друзей и близких в клубе – то это хобби, и амбиции тут не к месту. Хочешь путешествовать за границей и там играть свою музыку? Это тоже вроде хобби: благодаря музыке ты сможешь не платить за своё путешествие. Вернулся без денег? Ну и что, зато мир посмотрел! А уж если ты хочешь стать, например, звездой белорусской эстрады, глупо сидеть в галерее Ў и рассуждать, что страна у тебя не такая. Хочешь? Тогда у тебя должен быть свой план: бесконечные шоу, конкурсы, знакомства с редакторами, с создателями концертных программ. Всё это тоже работа. Тебе нужно структурировать свой мозг под свои задачи, научиться чётко их ставить и при этом предельно честно отвечать себе на вопрос, чего ты в действительности хочешь.

Проблема номер два: мозг музыканта не заточен под бизнес

У белорусского музыканта есть стандартный набор проблем: «страна не та», инфраструктуры не существует, если только ты не придворный музыкант из госструктуры. Да и там, в филармониях и концертных залах, музыканты жалуются на маленькие зарплаты при большом количестве концертов. О творчестве разговор у них и не идёт – только о работе, которую нужно выполнять. Я очень люблю сотрудничать с другими музыкантами, делиться идеями. В своих проектах я успела поработать с 60-70 людьми. Тут ещё одна проблема: ты собираешь группу, но не можешь собрать людей на репетиции. Вроде все хотят играть, но когда дело доходит до совместной работы, возникают проблемы. В одной из команд у меня было семь человек – хоть кого-то одного на репетиции всегда не было.

Ещё одна проблема: мозг музыканта не заточен под бизнес. Когда бизнесмен вкладывает деньги, он ожидает конкретной прибыли в конкретные сроки. Когда ты хочешь пойти в студию и записать материал, ты тоже должен вкладывать – но ты сам не очень-то веришь в себя и свой успех. А ведь в период становления группы концерты проходят бесплатно – первые полгода, год. Люди начинают ломаться: «Сколько можно впахивать на репетициях и не получать гонораров?» – сгорают и отваливаются от группы. А если бы железно верили в себя – рисковали бы всем, что есть. Люди квартиры продают, чтобы снять первый клип!

Экономическая теория гласит, что прибыль – это и есть награда за риск. Многие музыканты хотят что-то получать, ничем не рискуя, но реальная система такова: не рискуешь – не получаешь ни хрена.

Все эти проблемы очень типичны для независимых музыкантов с собственными идеями. Неважно, инди-рок это, альтернатива, фолк – всё находится в одинаковом состоянии. Когда ко мне пришло осознание того, что все проблемы надуманы, а самый многообещающий ресурс, который у меня есть – это я сама, мне стало ужасно интересно, как можно работать, чтобы разрешать специфические проблемы. Я читала много книг, искала ответы, но результата не было. Я взбесилась – и пошла на тренинг.

Проблема номер три: «Боже, это же так стыдно, что обо мне подумают эти люди!»

Мы беседуем в кафе, и кроме нас здесь сидит ещё 12 человек. Допустим, я пришла сюда выпить кофе, но денег у меня нет. Казалось бы, безвыходная ситуация, но если я скажу этим людям: «Послушайте! Сегодня я придумала отличную песню, давайте я вам её покажу!» – и спою, а потом попрошу: «Давайте скинемся художнику на кофе!» – то я буду сидеть и пить кофе. Это простой пример, что ты можешь сделать, если не рефлексируешь: «Боже, это же так стыдно, что обо мне подумают эти люди! Вдруг они мне скажут, чтобы я шла отсюда нахрен!»

Я прошла психологический тренинг Михаила Козлова, и я хотела бы порекомендовать его всем, а особенно музыкантам. Основную идею тренинга можно выразить двумя словами: тупо и решительно. Ты должен делать всё тупо, чтобы перестать рефлексировать впустую, и решительно, потому делать нужно прямо сейчас. Привычка вырабатывается за двое суток – и после этого ты уже ничего не откладываешь.

Сложно быть честным в отношении к себе. У нас всех есть куча оценочных суждений, мы в плену собственных интерпретаций, которые к реальности не имеют никакого отношения. «А что подумал мой музыкант, если я ему сказала: не придёшь ещё раз на репетицию – пошёл вон?» Или, к примеру, мне нужно сделать концерт. Я сажусь и начинаю думать: «Это же билеты… Их надо продавать… Где я возьму этих 200 (или 700) человек!» И вместо того, чтобы идти и показывать всем свою музыку и потихоньку собирать этих 200 человек, я буду сидеть и бесконечно страдать в своей проблеме. Российский политолог Станислав Белковский приводил простой пример: «Мне надо уехать, и я собираю чемодан. Моя домработница соберёт его за 20 минут. Я – тоже за 20. Но лучше поручить эту задачу домработнице: я перед сбором ещё два часа буду думать, что в него положить».

Кроме времени, на это обдумывание мы тратим нервы. Ты музыкант, и ты всё сидишь и ждёшь, пока тебя заметят и полюбят. Не заметили, не полюбили – и начинаешь ныть. Стратегия должна быть другой: ты должен сам идти к людям, показывать им себя, заинтересовывать их собой. Не надо думать, что это сложно. Ты обошёл сто человек, а заинтересовались тобой только трое? Но ты ведь обошёл всего сто.

Проблема номер четыре: если не рискнешь, не будет ни успеха, ни альбома

Ты должен рисковать, если хочешь чего-то добиться. «Решительно» – это и значит «риск». Нет, это не значит, что ты как дурак закрываешь глаза на всё: «Ай, наберу кредитов, а дальше гори оно синим пламенем – разберусь». Я говорю о таком риске: «Сейчас я вложу $2000 в свою запись на студии, потому что я в себя верю. Я продам альбом, сделаю концерты, и он окупится. А если я не рискну, то у меня не будет ни успеха, ни даже альбома». Это риск, который входит в твою творческую тактику. Если ты начинаешь делать всё решительно, твоё время начинает течь по-другому. Вещи, на которые у тебя уходили недели и месяцы, отнимают на 80% времени меньше. И ведь ты не начинаешь делать новое. Это не то что сегодня ты музыкант, а завтра – становишься на коньки и превращаешься в балерину ледового театра. Нет, ты делаешь знакомые вещи, просто твои мозги начинают работать по-другому, и ты делаешь их очень быстро.

Когда ты жалуешься, то ставишь себя в удобные рамки жертвы: «Какой жуткий вкус у этой публики, они ничего не понимают в моей музыке! И государство плохое: оно ведь должно было дать мне свободу действий, показать меня по телевизору, рассказать всем им, какая я крутая». Ну, окей, ты жертва, и у тебя ничего не будет. Так смирись с этим и живи счастливо, в конце концов. Сколько можно ныть? Принимай ответственность за свою жизнь на себя. Жена плохо себя ведёт? Это твоя ответственность, ведь это ты выбрал такую жену. Не нравится работа? Поменяй. Или переустрой: приди к директору, попроси повышения, придумай новый бизнес, займи новую руководящую должность. Да, иногда ты зависишь от окружающих, но ты очень легко можешь взвинтить их темп до собственного – если понимаешь, как это сделать.

Когда я выступала в Стокгольме, я познакомилась с режиссёром Анастасией Мирошниченко. Она сняла документальный фильм «Перекрёсток» – кино о бездомном художнике из Гомеля Валерии Ляшкевиче. Невероятно трогательный, красочный, чистый фильм – плакать хочется. Она сказала: «Я буду подавать его только на фестивали класса А». Это 15 фестивалей по всему миру, самые лучшие – и её фильм занимает там призовые места. Её просто не интересовали никакие другие фестивали! Она знала, чего хотела, и она добилась результата. Риск имеет смысл.

Способ личной мотивации

Тренинг начинается с того, что ты даёшь себе простые обязательства: чтобы всё проходило эффективно, никто из всей огромной группы не должен опаздывать, отвечать на звонки, жевать что-то, болтать с соседом. Хочешь получить знания – выполняй условия. Но выполнить их невозможно, пока не поставишь собственному обещанию конкретную цену: «Не выполню – влечу». Ты назначаешь себе «штраф», например: «Не сделаю – отпашу два часа на тренажёрах». Обещай именно самому себе, не кому-то другому – не жене, не друзьям, не коллегам.

Представь, что вступаешь в партнёрские отношения с человеком. Допустим, ты вокалист, я композитор. Мы хотим иметь популярность, много денег, шесть концертов в месяц. Через шесть месяцев у нас первый концерт, и мы даём друг другу обязательства: каждый день репетировать по два часа. К четвёртой репетиции ты звонишь мне и говоришь: «Ирэна, такое дело, я не могу прийти, извини». В этот момент, вместо того, чтобы сказать тебе: «Николай, какие вопросы? Мы же с тобой товарищи, всё понимаю, всякое бывает», – я должна сказать: «Нет. Мы договорились – значит, ты должен прийти на репетицию, если только ты не умер». Кажется, в Одесской филармонии висела такая надпись: «Если нас нет на репетиции, значит, мы либо на гастролях, либо умерли».

Есть железная система обязательств, и переступить её нельзя, если только в самом деле кто-то не в больнице. Всё остальное – не причина. И я должна стребовать с тебя как с партнёра, а ты – стребовать с меня.

Пообещала писать пять песен в месяц? Никаких разговоров о вдохновении. Когда больших мастеров спрашивают о вдохновении, они отвечают: «Забудьте про эту чушь! Нет никакого вдохновения, есть только профессионализм. Есть цель – идёшь и делаешь». Закроешь себя на три часа в комнате с роялем – напишешь песню. Не захочешь – скажешь потом, что вдохновение не пришло, и умолчишь, что на самом деле бухал вчера с друзьями.

Моя эгоистичная мечта – работать с многими и многими музыкантами: молодыми и опытными, белорусскими и зарубежными. Но я хочу, чтобы в любой команде каждый понимал и выполнял свои обязательства, чтобы каждый творческий человек был честен с собой. Иначе не получится ничего. Даже если у нас гениальные идеи, мы нашли продюсеров и меценатов, но не выполняем план, который сами наметили, то всё сгорит, как в топке.

Результат: чего можно добиться, если не ныть

Не подумайте, этот список – не похвальбы ради. Я уверена, что многие белорусские музыканты могли бы делать не меньше, и даже больше. Я точно знаю, что все вместе мы могли бы стать эффективнее. Факт, что за четыре месяца после тренингов я сделала больше, чем обычно делаю за несколько лет:

1. Подготовила и помогла реализовать музыкальный конкурс для детей-сирот и инвалидов. Главным организатором выступил Белорусский детский фонд. Вместе с куратором конкурса мы за две недели растасовали все детали, от дипломов для гала-концерта до программы для победителей конкурса. Я работала как волонтёр, как консультант, как член жюри, помогала организовать какие-то внешние мероприятия: например, посещение детьми оперного театра.

2. Дважды показала свою программу «Этно-фантазия», пригласив очень тонкую и неординарную скрипачку Валерию Пожарицкую, с которой переосмыслили материал и создали новые фактуры и образы уже «Этно-симфонии»: вокал, рояль и скрипка.

3. Я преподаю детям, у меня есть несколько детских этно-проектов: детский фольклорный ансамбль «Рада», две солистки Патриция Свитина и Вера Соломоник, и дуэт из этих солисток «Вера&Патрыцыя». Они изучают традицию песенного фольклора Беларуси, и мы проводим эксперименты в стиле этно-джаз с живым бэндом, где играют ученики и учителя нашей музыкальной школы. За последнее время я подготовила моих учеников к множеству международных и республиканских конкурсов и организовала два концерта в Театре белорусской драматургии в рамках проекта «Новая генерацыя». Сейчас завершаем работу над программой для крупного детского фольклорного фестиваля, который состоится в Каунасе (Литва) в сентябре, куда нас пригласили организаторы, послушав записи «Рады», Веры и Патриции в интернете. Со мной занимаются очень талантливые дети – с конкурсов они без дипломов не возвращаются. Если они решат быть музыкантами, то у них точно получится всё, чего они хотят.

4. Подготовила доклад и выступила на семинаре методистов: я занимаюсь и научной деятельностью, изучаю фольклор и этническую культуру. Мне важно, чтобы эта традиция в стране сохранялась и развивалась.

5. Мы сняли передачу для белорусского ТВ: ток-шоу и живое исполнение «Этно-фантазии».

6. Состоялся мой сольный концерт в Стокгольме на Днях белорусской культуры с дискуссией об идентификации белорусов.

7. Вместе с мамой девочки Ксюши Циунчик, больной ДЦП, мы организовали два благотворительных концерта. Девочке всего 5, и ей нужна операция – протезы, потом имплантаты – но операцию можно сделать только в Израиле. Лечение очень дорогое. Ко второму концерту подключились другие выпускники тренингов Михаила Козлова, и общими усилиями оба мероприятия собрали почти 160 миллионов рублей – сумму, необходимую для лечения.

7. Подготовила к Международному форуму фольклора в Москве новую программу для Веры Соломоник и Патриции Свитиной: сочетание традиции и пост-фольклора.

8. Сделали Патриции номер для телешоу «Я могу»: видеоряд, постановка, 15 человек на сцене с аутентичными костюмами – именно из Ветковского района Гомельской области, где отыскали саму обрядовую песню «Страла». Олег Хоменко (группа Палац) предоставил инструментальную аранжировку, я сделала вокальную – специально для девочки. У детей и подростков своя специфика пения, и зная их возможности, ты можешь создать такую аранжировку, что будет казаться: «Ого, какой крутой голос, невероятно!» Хотя ты на самом деле хитро комбинируешь «две» очень важные ноты, используешь сильные стороны тембра и работу резонаторов (для взрослых исполнителей такой прием не менее актуален). Я сидела в «комнате переживаний», и пыталась вложить в нежные уши ведущего Тео, что вообще такое белорусская традиция. Его работа состояла в том, чтобы максимально развести меня на эмоции – это всё же реалити-шоу, режиссёр обещал заплатить мне денег, если я заплачу. Я заплакала, а он не заплатил! А этот человек, Тео, просто хлопал глазами. «Эта песня из Беларуси, да?.. У нас есть такие песни?..» Так что это не он меня раскачивал, а я его. Всё это было очень смешно.

9. Постоянно работала (и работаю) над репертуаром белорусско-швейцарского проекта Kazalpin: я автор аранжировок, вокалистка и художественный руководитель этно-трио Akana. Сейчас в разгаре работа над нашим новым альбомом, идут переговоры о гастрольном турне по Беларуси. В Швейцарии вообще очень любят белорусский фольк, особенно нашу этническую манеру пения «на открытом пространстве».

10. Отправилась учиться создавать электронную музыку в школу Ableton.

11. Вместе с Алексеем Ворсобой (лидером группы Port Mone) мы создали новый музыкальный проект – дуэт «Агата». Только аккордеон и вокал. Стиль – удивительный, может, даже странный, и оригинальный: ни одной блюзовой ноты, ни одного блюзового аккорда. Ничего похожего мы раньше не слышали, поэтому в работе можно опереться только на свои творческие откровения. Мы репетируем как одержимые – три раза в неделю по 6-7 часов. За несколько месяцев мы с нуля создали целую программу, мы её уже презентовали в нескольких концертах и конкурсах, а 16 июня у нас будет сольный концерт в Малом зале филармонии.

Всё это время я могла бы сидеть, ныть и рефлексировать впустую (что я, конечно, делаю время от времени с удовольствием). Иногда мне кажется, если бы позиция наших музыкантов была чуть активнее и резче, наша культура была бы совсем другой.