Сегодня, 5 ноября, Минский областной суд озвучил результат процесса по «делу Коржича». Суд длился почти три месяца и стал самым громким делом по дедовщине в беларуской армии, пишет euroradio.fm. 

Приговор

Минский областной суд признал сержантов виновными в доведении до самоубийства рядового Коржича и приговорил Евгения Барановского к девяти годам лишения свободы, Антона Вяжевича − к семи годам, Егора Скуратовича − к шести годам. Все фигуранты будут отбывать наказание в колонии усиленного режима. У них конфискуют имущество, также их лишили звания. Обвиняемые должны оплатить судебные издержки, каждый по 1993 рубля 27 копеек, пишет TUT.by.

Барановскому, кроме злоупотребления властью и взятки, вменили ещё и кражу. Свою вину сержанты признали частично, отрицая, что их действия довели Коржича до самоубийства.

Кого и в чём обвинили

Трёх сержантов − Евгения Барановского, Егора Скуратовича и Антона Вяжевича − обвиняют в том, что их преступные действия (превышение власти) привели к самоубийству рядового Александра Коржича. Сержанты признают превышение власти, но отрицают доведение до самоубийства. 

Гособвинитель попросил наказать сержантов, отправив их в колонию усиленного режима и лишив воинских званий.  Для Евгения Барановского − девять лет, для Антона Вяжевича − семь лет, для Егора Скуратовича − шесть лет. Так суд и сделал.

Самоубийство ли?

3 октября примерно в 17:00 обнаружили повешенное тело рядового Александра Коржича, а пропал он за неделю до этого, 26 сентября, сразу после выписки из медроты. Гособвинитель уверен, что на процессе доказали факт самоубийства. Но многие сослуживцы считают, что он не мог это сделать − не имел причин для такого решения. Рядовой Роман Аскерко на предварительном следствии сказал: «После медпункта у него болело сердце. Он жаловался, что его неправильно лечат. Мне неизвестно, что с ним случилось в медроте. Не думаю, что он сам мог покончить жизнь самоубийством». Также сослуживцы говорили, что Коржич боялся смерти и никогда не высказывал суицидальных мыслей.

Эксперты занимались посмертной психолого-психиатрической экспертизой Александра Коржича и сделали вывод, что он страдал психическим расстройством − соматоформной вегетативной дисфункцией (СВД). Но военные психиатры, которые осматривали рядового ещё во время службы, утверждают, что СВД − это не психическое расстройство, а распространённое заболевание, свойственное многим служащим. Военный врач-психиатр Павел Зарецкий выступал на суде как свидетель. Он заявил: «СВД может появиться почти у каждого человека, например, после ссоры с начальником. Это рабочий, расплывчатый диагноз, который ставится, когда врачи точно не знают, что с пациентом. Это даёт возможность отправить на дальнейшее обследование».

Судмедэксперт Алексей Олекс, который участвовал в проведении экспертизы, тоже не думает, что СВД напрямую можно связать с суицидом. Но это не гарантирует, что Коржич не мог совершить самоубийство: «Ничто не отменяет того, что он мог это сделать по каким-либо другим причинам. Психически здоровых людей, совершающих суицид, огромное количество».

Тело Александра Коржича нашли в подвале медроты − в комнатке, похожей на помещение вентиляционной шахты. Комната была такой маленькой, что приехавшие на место эксперты не могли обойти висящий труп по кругу. 

То, что тело Александра Коржича нашли повешенным с завязанной на голове майкой и связанными ногами, один из экспертов объяснил желанием избавить себя возможности спастись в последний момент − либо намерением выдать суицид за убийство, пишет «Радыё Свабода». 

Следствие считает, что рядовой связал себе ноги шнурком от обуви и накинул на голову майку (которая была разорвана на две части и связана узлом). Чтобы сделать петлю, он подсвечивал себе зажигалкой. Свидетели в суде говорили, что в помещении не было мебели, став на которую можно было бы повеситься. Лестницей в соседней комнате Коржич не воспользовался.

Несмотря на все эти обстоятельства, Следственный комитет занял чёткую позицию: Александр Коржич повесился сам, до самоубийства его довели трое сержантов.

Как проходил суд

Суд начался 8 августа и несколько раз прерывался из-за необходимости доставить на заседание свидетелей или для проверки заявлений обвиняемых, что они подвергались физическому и моральному давлению со стороны КГБ. Генпрокуратура почти месяц проверяла эти заявления и подтверждений не нашла. Адвокаты обвиняемых заявили, что за весь месяц никто из Генпрокуратуры не опросил этих трёх сержантов.

Первые несколько недель допрашивали потерпевших − бывших сослуживцев погибшего солдата. Всего вышло около 60 солдат. Почти все рассказали про неуставные отношения в части − взятки за пользование телефонами, избиения и так далее. Никто из солдат не потребовал компенсировать нанесённый ему моральный и материальный ущерб, некоторые и вовсе не считают себя потерпевшими.

Коржича сослуживцы характеризовали исключительно положительно. Большинство солдат рассказали, что за месяц до смерти Коржич посещал медицинскую часть из-за простуды − и после этого его настроение изменилось. Что могло стать причиной самоубийства, они не знают. Потерпевшие отмечали, что над Коржичем не издевались больше, чем над другими.

Мать Коржича

Светлана Коржич посещала процесс с адвокатом, которого предоставило государство. Мать приезжала примерно на треть заседаний, активно участвовала в допросах свидетелей и обвиняемых и подавала ходатайства. Она всё ещё уверена, что её сына убили. 

У неё есть ряд аргументов в свою версию. Во время процесса не удалось выяснить, каким образом Александр Коржич смог попасть в подвал медроты, почему его не искали в течение недели после исчезновения, каким образом он смог сам повеситься в полной темноте, без лестницы или стула, причем не повредив и не испачкав форму. По словам Светланы Коржич, всё это − в пользу версии о насильственной смерти её сына.

Она также настаивает на привлечении к ответственности не только сержантов, но и офицеров, включая полковника Чернецкого.

Важные свидетели

Врач Катерина Чумак и рядовой Александр Алимхаджаев, с которым Александр Коржич сдружился в армии, уехали в Россию почти сразу после трагедии. На суд они явиться не смогли. 

Алимхаджаев был комиссован после попытки самоубийства и уехал в Москву. Его мать сказала, что у него нет возможности приехать на суд. Егор Скуратович удивился происходящему: «Для меня это удивительно. Алимхаджаев − единственный человек, с которым Коржич общался плотно и часто. Не знаю, о чём они разговаривали. Алимхаджаев вроде бы зачитывал ему цитаты из своей тетради. Он единственный, кто мог что-то рассказать. Это странно».

Сержант также рассказал, что примерно за полтора месяца до гибели Коржича нашёл у Алимхаджаева тетрадь, в которой нарисована рука с лезвием. Рядовой ему сказал, что «это у него настроение такое». 

Врач медроты Катерина Чумак также уехала в Россию. Именно она утром 26 сентября выписала Коржича, после чего он пропал, пока его тело не нашли 3 октября. Показания Катерины очень хотела услышать мать погибшего рядового, Светлана Коржич. 

Также важный свидетель − Римма Горбачевская, девушка Антона Вяжевича. Она в суд пришла, но прокурор ходатайствовал о том, чтобы её допрашивали без журналистов в зале, потому что могут быть оглашены подробности её личной жизни. Она в первые дни после гибели Коржича рассказала его друзьям о майке на голове, связанных ногах и других подробностях. Неизвестно, откуда она знала эту информацию. Светлана Коржич считает, что ей рассказал Вяжевич, который как-то получил доступ к материалам дела. Но сам Вяжевич это отрицает.

Читайте по теме: Двух военачальников осудили за избиение солдат

Фото: euroradio.fm